Читать книгу - "Краткая история насекомых. Шестиногие хозяева планеты - Александр Храмов"

* * *

Размах, с которым мексиканцы празднуют День мертвых, шокирует приверженцев современного «культа позитива», привыкших отгонять мысль о смерти, как назойливую муху, в самый дальний уголок своего сознания. В начале ноября о смерти в Мексике напоминает все: улицы наводняют стилизованные скелеты, на прилавках, точно яблоки, громоздятся сахарные черепа, а на кладбищах становится оживленнее, чем на детских утренниках. Мексиканцы верят, что в эти дни души умерших предков возвращаются на землю в обличье черно-оранжевых бабочек-монархов (Danaus plexippus). В ноябре миллионы этих бабочек прилетают в Мексику на зимовку из США, преодолев путь в 4000 км. Гроздьями, словно живые гирлянды, они свешиваются с деревьев, а детвора выносит им из домов воду и угощения. Это самый известный, но далеко не единственный пример длительных миграций насекомых.

Например, стрекозы бродяжницы рыжие (Pantala flavescens) регулярно преодолевают Тихий, Атлантический и Индийский океаны, причем общая дальность их миграций может достигать 18 000 км. К такому выводу ученые пришли, не обнаружив генетических различий между популяциями этого вида, обитающими на разных континентах^[75]. Расширенные задние крылья бродяжниц позволяют им пассивно парить в потоках воздуха, так что полагаются они не на активный полет, а на сезонные ветра. Следуя за погодными фронтами и дождевыми облаками, бродяжницы откладывают яйца во временные водоемы. Укороченный цикл развития, длящийся всего один-два месяца, помогает их личинкам превратиться во взрослых особей до пересыхания луж. Какая катастрофа должна произойти, чтобы в один момент стереть этот вид с лица Земли? А ведь такие же крылатые кочевники были нередки и в прошлом: одна и та же раннемеловая стрекоза Hemeroscopus baissicus была обнаружена в Забайкалье, Монголии, Китае и на Корейском полуострове – в местонахождениях, разделенных тысячами километров. Этот вид просуществовал по меньшей мере 10–15 млн лет^[76]. И ведь чем лучше вид расселяется, тем надежнее он застрахован от вымирания. Финские энтомологи показали, что чем больше времени мухи-журчалки и бабочки проводят в полете, тем меньше вероятность их попадания в Красную книгу^[77].

В последнее время экоактивисты и политики бьют тревогу по поводу антропогенного потепления климата. Нас пугают шестым по счету массовым вымиранием в истории Земли, которое уже началось или вот-вот начнется из-за того, что многие виды не сумеют адаптироваться к новым условиям. Растворенная в воде углекислота разъедает известковые раковины морских организмов, под влиянием теплового стресса обесцвечиваются и гибнут коралловые рифы… А недавно СМИ облетела новость о сенсационном исследовании, согласно которому 40 % видов насекомых вымрут уже к концу столетия. Казалось бы, есть от чего схватиться за голову. Так вот, спешу успокоить: не всем исследованиям надо верить. За остальных живых существ не поручусь, но за насекомых нам бояться не стоит. У них есть надежная страховка от вымирания – крылья. В отличие от кораллов, насекомые в любой момент могут сняться с места и переместиться туда, где климат их больше устраивает. Где-то стало слишком жарко? Всегда можно двинуться в места попрохладнее, и наоборот.

Именно так насекомые вели себя последние 2,5 млн лет, в плейстоценовый период. В это время нашу планету терзала самая настоящая климатическая лихорадка: когда оледенения в Северном полушарии отступали, в отдельных регионах всего за 10 000 лет среднегодовая температура подскакивала на семь-восемь ℃. И так много раз подряд: по разным подсчетам, на протяжении плейстоцена случилось не менее 8–11 масштабных оледенений. О воздействии этих климатических «качелей» на насекомых можно судить по их остаткам, которые во множестве сохранились в вечной мерзлоте, речных наносах, в торфе и прочих отложениях плейстоценового периода. Их ищут, промывая грунт в специальном сите. Остатки плейстоценовых насекомых называют субфоссильными, они не являются настоящими окаменелостями, поскольку кутикула в них не заместилась минеральным веществом. Это просто отдельные сегменты, головы, жучьи надкрылья и другие фрагменты, которые ничем не отличаются от остатков ныне живущих насекомых, валяющихся под любым кустом. Благодаря такой сохранности плейстоценовые виды можно напрямую сравнивать с современными.

Эти сравнения показали, что в плейстоцене виды насекомых практически не вымирали, они лишь очень сильно меняли границы своих ареалов. Например, те виды жуков, которые жили в Англии во время последнего оледенения, сейчас встречаются только в Сибири и на высокогорьях Кавказа и Монголии. Бывало и так, что палеонтологи находили субфоссильных жуков и принимали их за вымершие виды, а потом оказывалось, что точно такие же жуки до сих пор живут где-нибудь в другом регионе^[78]. Получается, что в периоды потепления климата холодолюбивые насекомые просто-напросто перемещались туда, где они могли найти привычные для себя условия. Энтомолог Рассел Куп из Лондонского университета, много лет посвятивший изучению этого вопроса, писал: «Вопреки интуитивным ожиданиям, быстрые и сильные климатические изменения на протяжении ледниковых эпох не привели ни к ускорению эволюции насекомых, ни к их широкомасштабным вымираниям»^[79].

Неужели глобальное потепление, вызванное человеком, будет иметь более тяжкие последствия? Сомневаюсь. Максимум участятся региональные вымирания, когда какой-нибудь вид бабочек или стрекоз перестает встречаться на отдельно взятой территории, но продолжает прекрасно чувствовать себя за ее пределами. Но даже в этом случае без насекомых мы не останемся – вслед за уходом холодолюбивых групп на их место начнут вселяться любители тепла. Такое уже не раз происходило в истории Земли. Судя по балтийскому янтарю, в эоцене, когда климат был гораздо теплее, чем сейчас, на территории Северной Европы встречались палочники, богомолы, термиты и другие насекомые, которые ныне живут в тропиках и субтропиках. В то же время в балтийском янтаре попадаются и более холодолюбивые насекомые вроде верблюдок^[80]. Может быть, похожее перемешивание видов из разных регионов произойдет в будущем? Наша главная задача – не мешать этому процессу, не разрывать возможных путей миграции насекомых, не уничтожать перевалочные пункты в виде лесов и нераспаханных степей. Вот уже более 300 млн лет насекомые справляются с климатическими катаклизмами – справятся и на этот раз, если мы не встанем у них на пути.