Читать книгу - "Барокко как связь и разрыв - Владислав Дегтярев"

Неподвижное ожидание – все равно что поиски на одном месте; скитальчество – движение, которое не ведет ровно никуда… Узник (или затворник) и скиталец оба входят, согласно астрологической классификации, в печальное сообщество рожденных под знаком Сатурна¹⁵¹.

И так же под знаком Сатурна, т. е. в состоянии меланхолии, прошел весь XIX век, тосковавший по большому стилю и считавший, что своим многознанием убил в себе творческие способности. Это подтверждают художники, которые, подобно прерафаэлитам, постоянно искали образы ушедшего золотого века. Это подтверждают архитекторы, перебиравшие детали исторических стилей в поисках единственного, способного выразить всю правду о них и об эпохе. Это подтверждает Шарль Бодлер, запечатлевший для нас городского фланера, движимого во всех своих перемещениях исключительно любопытством и пребывающего в бесцельном (хотя далеко не всегда бесплодном) поиске.

Стоит ли повторять, что опыт разочарования есть самая, может быть, важная часть взросления, чувство же меланхолии по своей природе двойственно, так как порождается одновременно и необходимостью принять этот опыт, и невозможностью с ним смириться. В таком ключе можно попытаться истолковать и миф о Персефоне.

Начнем с того, что похищение Зевсом Европы почему-то принято изображать как идиллию, а похищение Персефоны Аидом – напротив, как трагедию. Но ведь в первом случае речь идет о любовном приключении бога со смертной, во втором – все-таки о бракосочетании равных. Однако Персефона, сделавшись в доме Аида царицей и хозяйкой, все равно тоскует по материнскому дому, где была беззаботной девушкой. Ее второе имя – Кора – как раз и означает «девушка», причем именно эту девушку она считает своей настоящей личностью, с которой ее насильно разлучили («afar from mine own self» – сказано у Россетти, словно повествовательница, долго перечисляющая свои бедствия, наконец доходит до сути дела). Взросление – это насилие, оно не предполагает выбора. Так и Персефону просто поставили перед фактом, что впредь ей придется быть чем-то другим, чем-то непривычным. Новую возрастную роль можно только принять и постепенно в нее вживаться (если речь идет о традиционной культуре). Персефоне еще повезло (если здесь уместно говорить о везении), поскольку она может на какое-то время вернуться домой, т. е. в прошлое, к своему предыдущему состоянию; мы же способны это делать исключительно в своем воображении.