Читать книгу - "Эстетика - Вольтер"

Однажды у человека, слывшего сердцеведом, спросили, стоит ли играть некую трагедию; он ответил, что сомневается в ее успехе, ибо пьеса слишком остроумна. «Как! – скажут многие. – Разве это порок в наш век, когда все только и стремятся быть остроумнее, когда и пишут только ради того, чтобы доказать остроту ума, когда публика рукоплещет даже самым ложным мыслям, если они блестящи?» Да, разумеется, на первом представлении будут рукоплескать, но уже на втором станут скучать.

Под острым умом у нас понимают то неожиданное сравнение, то тонкий намек; иногда это самовольная игра словом, которое дается в одном смысле, тогда как его следует понимать в ином, изящная связь между двумя необщепринятыми идеями – редкая метафора; в одном случае это поиски содержания предмета, с первого взгляда незаметного; в другом – искусство либо соединить два далеко отстоящих понятия, либо, напротив, разделить понятия, кажущиеся слитными, противопоставить их друг другу; подчас это умение высказать свою мысль лишь наполовину, позволив о ней догадываться. Словом, я рассказал бы вам обо всех разнообразных возможностях выказать остроту ума, если бы у меня было его побольше, но все эти бриллианты (я говорю не о фальшивках) вовсе не уместны или уместны лишь изредка в произведении серьезном, которое должно увлечь публику. Причина в том, что здесь автор выставляет напоказ себя, а публика хочет видеть одного героя. Герой же всегда находится либо во власти страсти, либо перед лицом опасности. Ни опасность, ни страсть в остроумии не нуждаются. Приаму и Гекубе не до эпиграмм^[179], когда их дети истекают кровью, а Троя пылает. Дидона не вздыхает мадригалами^[180], бросаясь в костер, чтобы заклать себя. Демосфен не выражается красиво, когда воодушевляет афинян на войну^[181]; если бы он заботился о красоте выражения, он был бы ритором, тогда как он – государственный муж.

Пленительное искусство Расина неизмеримо возвышается над тем, что именуется «остроумием». И если бы Пирр всегда выражался таким слогом: