Читать книгу - "Левое полушарие-правильные решения. Мыслить и действовать. Как интуиция поддерживает логику - Фил Розенцвейг"

То же происходит с другими задачами, которые кажутся нам трудными. Возьмем, к примеру, жонглирование.^[127] На самом деле у нас нет информации, что другие лучше, потому что большинство из нас никогда не пробовало жонглировать в группе, где бы мы могли увидеть, что это трудно почти для всех. Но мы знаем, что существуют очень хорошие жонглеры, и поскольку не принадлежим к их числу, то считаем, что мы хуже среднего. В одном исследовании американских студентов спрашивали, смогут ли они превзойти других студентов, если будут участвовать в опросе по растительности бассейна Амазонки. Только 6 % считали, что покажут результаты из верхней части рейтинга; остальные 94 % думали, что окажутся ниже среднего.^[128] Это не то, чего бы мы ожидали, если бы у людей была постоянная склонность к смещению. Простое объяснение: то, куда мы себя ставим, зависит от сложности задачи и имеющейся информации.^[129]

Как только мы разбираем самоуверенность на части и рассматриваем их по отдельности, у нас пропадают основания думать, будто каждый считает себя выше других. Мы вовсе не роботы, не знающие сомнений в себе. Ответы зависят от навыков, о которых нас спрашивают, и от имеющейся у нас информации.^[130] Вместо того чтобы обвинять себя в предвзятости, следовало бы сказать, что мы близоруки. Мы хорошо знаем себя и меньше – окружающих, так что делаем разумные выводы из имеющейся информации.

Сваливать в одну кучу три различных вида самоуверенности удобно, но, как нас предупреждал Оруэлл, чревато глупостями. Как пример, давайте рассмотрим колонку Дэвида Брукса в New York Times о здравоохранительном законодательстве. Брукс начинает с утверждения: «Люди – самонадеянные существа». В качестве доказательства он упоминает некоторые исследования, где постоянно повторяется: «94 % профессоров колледжей считают себя преподавателями выше среднего уровня, и 90 % водителей считают, что их профессиональные навыки выше среднего. Исследователи Пол Шумейкер и Дж. Эдвард Руссо устроили опрос руководителей компьютерной промышленности. Позже руководители поняли, что на 5 % вопросов ответили неправильно, но на самом деле ответили неправильно на 80 %».^[131]

Из этого Брукс сделал вывод, что финансовый кризис 2008 года был результатом самоуверенности. Затем, объявив, что «костер самоуверенности распространился на Вашингтон», он написал: реформа здравоохранения администрации Обамы должна иметь значительные недостатки, потому что она придумана людьми, которые – и тому имеются доказательства – страдают чрезмерной самоуверенностью.

Звучит разумно до тех пор, пока мы не поймем, что самоуверенность – не одно, а три разных качества. Исследования, в которых показано, что преподаватели и водители переоценивают себя, демонстрируют смещение, характерное для относительно простых, а не сложных задач. Что касается руководителей компьютерной промышленности, часто дававших неверные ответы, то это сверхточность. Это примеры разных качеств, так что из них не вытекает, что «люди самоуверенны». И они не оправдывают утверждение, что финансовый кризис 2008 года вызван чрезмерной самоуверенностью, если, конечно (как это часто бывает), мы не собираемся свалить на нее вину за любую неудачу.

Что касается реформы здравоохранения, то если администрация Обамы с большой уверенностью заявила, что реформа, вероятно, окажется успешной, это переоценка. Но исследования на материале водителей и преподавателей, склонных к смещению, и руководителей компьютерной промышленности, тяготеющих к сверхточности, вряд ли позволяют сделать вывод, что реформа здравоохранения – переоценка. На самом деле, если реформа здравоохранения трудна (а по всем признакам ее очень трудно успешно осуществить), то это может быть ошибкой в противоположном направлении. Мы можем недооценивать свою способность производить изменения такого рода. Дело не в том, что у нас слишком много сложных проектов: на самом деле мы начинаем слишком мало сложных и амбициозных проектов.