Читать книгу - "#тыжемать. Материнство по правилам и без - Надя Папудогло"

Термин «старородящая» обсуждали уже миллионы раз. Этот российский классификатор иногда обретает дополнительный тюнинг в словосочетании «старородящая первородка». Очень неприятно. И даже не лично, а просто по звучанию.

Должна отдать должное своему московскому врачу, я от нее ни разу подобного не услышала. Пусть мне и было тридцать три. Платные гинекологи тактично избегают подобных фраз. Говорят, их часто употребляет персонал в роддомах, но стадии пребывания в российском роддоме я удачно избежала. Во Франции же в приемной у гинеколога я бывала часто едва ли не самой молодой. Однажды я пыталась поболтать со своим врачом на тему старородящих, но он сказал просто, что если пациентка решила рожать, его задача – не раздумывать на тему возраста, а просто обеспечить нормальный ход беременности и роды. «Надя, – сказал он мне, – женщины все такие разные, нет закономерностей».

Старородящие в России – это все, кто рожает ребенка после двадцати пяти. Среди моих знакомых таких абсолютное большинство. Более того, близкие мои подруги обзавелись детьми уже на подходе к тридцати. Никто из них не ставил себе задачу: «О, я обязательно рожу после тридцати!» Просто так получилось. И это нужно принимать как данность.

Почему так получается, понятно всем. Сперва ты учишься, потом ты работаешь, потом ты снова работаешь, потом твой бойфренд оказывается не самым хорошим человеком и еще пару лет ты работаешь, пытаешься заново обустроить личную жизнь, потом ты ее вроде обустроила, но кидаться сразу в омут не хочется. Вот и получается, что, если у тебя не случилась великая любовь в студенческом возрасте, «закрепленная» ребенком, ты успешно переваливаешь замечательный рубеж и получаешь нашивку на погоны. Вместе с ней следуют сетования близких: «Когда же ты выйдешь замуж», «Дождемся ли мы внуков» и «Тебе самой не надоело быть блуждающей почкой?». Я от своих родных такого не слышала, но знаю, что бывает. Штатные московские гинекологи же просто констатируют, что мы все не молодеем, интересуются, когда же все-таки рожать, успешно делают лапароскопии и лечат эрозии, прописывают пилюли, а также ненавязчиво рассказывают о возрастающем риске геномных расстройств при зачатии после тридцати. Прогрессивное направление утешает тебя тем, что общий возраст родов по всему миру неуклонно растет. Мировая, так сказать, тенденция.

Я никогда не рефлексировала на тему того, что поздно или рано. Иногда, конечно, задумывалась, что годы летят, но раздумий обычно хватало минуты на полторы. Зачем рефлексировать, если так сложились обстоятельства.

С появлением малыша я стала задумываться об этом чаще. Не предавая своих прежних мыслей и убеждений, я могу сказать только одно: я стала думать, что в том, чтобы родить ребенка в двадцать – двадцать три, есть большой смысл. Потому что все остается впереди – и карьера, и тусовки, и прочие элементы обычной городской среды. В двадцать с небольшим часто больше сил и азарта. По крайней мере, у меня так было. И больше физических сил. Одна моя подруга, родившая второго ребенка в тридцать четыре, говорит: «Я чувствую, что мне физически сложнее, чем с первым. Силы истрачены, и восстанавливать их очень сложно». Как только мне казалось, что мысль моя почти додумана, я понимала, что, родив рано, ты лишаешься чудесного времени, когда еще можешь самому себе позволить быть ребенком. И моя подруга, которая родила первого ребенка в восемнадцать, а второго – в двадцать четыре, говорит: «Мне стыдно, но мне очень жалко того времени. Я люблю своих детей, но я понимаю, что была не самой хорошей матерью, пытаясь успеть все и побыть молодой». Круг замыкался. Все мамы оказывались одинаковы. С одинаковыми заботами, нервами и мыслями.

Нет никаких старородящих. Есть мы, есть наши малыши.