Читать книгу - "Мошенничество в России. 1000 способов как уберечься от аферистов - Сергей Романов"

А куда же смотрели клиенты, когда расставались со своими средствами?

Ведь и на руки вкладчик чаще всего получал не акции, а расписку или сертификат, поскольку указанные организации никаких акций в наличии не имели.

Акции в наличном или безналичном виде хранились в фирме, которая занималась эмиссией, т. е. выпуском этих самых акций. Иногда сама фирма находилась за сотни и тысячи километров от места продажи ценных бумаг.

Да и можно ли назвать ценными практически никак не защищенные от подделки бумажки, которые за свои кровные приобретал клиент?

К тому же, с кого ему было спрашивать? Бежали они всегда к тому, кто от имени фирмы выдавал расписку. Однако на деле ни брокерские конторы, ни инвестиционные компании никакой ответственности нести не хотели. Ну, не было уже у них денег. Мало того, брокерские конторы, дабы не отпугнуть новых клиентов, предпочитали умалчивать о финансовых непорядках. Оставался сам эмитент (т. е. фирма, выпустившая акции).

Однако по существующему законодательству и он никакой юридической ответственности перед своими инвесторами не нес. Обманутые вкладчики пытались апеллировать к руководству района, города, страны и т. д. или к правоохранительным органам. Но первых это, по крайней мере, не касалось, а вторые сами ни черта, простите, не понимали, что происходит на рынке ценных бумаг и как с этим бороться. К тому же в российском законодательстве по этой проблеме был большой пробел.

В результате:

а) став якобы акционером, вкладчик практически лишался права голоса (голосом владел эмитент, поскольку являлся номинальным владельцем акций);

б) не было никакого контроля за механизмом и объемом выплачиваемых дивидездов;

в) невозможно было проверить объем проведенной эмиссии (сколько акций выпущено), сколько денег собрано эмитентом и как их использовали.

А некоторые радетели-экономисты утверждали: дескать, из нескольких сот компаний, которые имели лицензии на привлечение вкладов, только 8-10 являлись недобросовестными, и лишь 3-4 с самого начала были заведомыми жуликами.

Не тут-то было. Миллионы вкладчиков остались у разбитого корыта и поняли, что в обозримой перспективе денег им не видать, как своих ушей.

И первое их действо — крови! Засудить, прижать к ногтю. Обратились в управление по расследованию организованной преступности. Там только плечами пожимали. Оказывается, нет правовой основы как для наказания финансовых мошенников, так и для возмещения ущерба потерпевшим. Что было весьма странно: уже год, как шли скандалы на финансовом рынке, и никакой реакции ни законодателей, ни Верховного суда, ни Прокуратуры, ни правительства. Все, до чего додумался Верховный суд РФ на одном из Пленумов, — отослать потерпевших к закону о защите прав потребителя. То есть, обманутый вкладчик вправе обратиться в суд по своему месту жительства или по месту нахождения ответчика. А уж суд решит, что делать. Но, как правило, на счетах обанкротившихся фирм денег или совсем не было или было меньше, чем требовалось для возвращения долга, — на всех не хватало. Значит, кто не успел, тот опоздал.

Надо сказать, что только эксперты службы защиты прав потребителей финансовых услуг Конфедераций обществ потребителей делали какие-то попытки, чтобы помочь обанкротившимся вкладчикам. Думается, и сегодня их советы не потеряли актуальности. Они требовали возбуждения уголовных дел в таких конкретных случаях:

Во-первых, если на дверях офиса висит замок, руководство скрывается и, по некоторым сведениям, исчезли деньги вкладчиков. Для вкладчиков такой фирмы возбуждение уголовного дела — единственная надежда на возврат вкладов.

Во-вторых, возбуждение уголовного дела возможно, если фирма закрыта. Руководство не скрывается, но и денег не возвращает.

В этой ситуации решение зависит от степени открытости фирмы. Если руководство идет на контакт с инициативными группами вкладчиков, с общественными объединениями потребителей, представляет необходимую документацию для оценки состояния фирмы независимыми экспертами, разрабатывает совместно с вкладчиками разумные механизмы возврата вкладов, то возбуждение уголовного дела может свести к нулю все затраченные усилия.

В-третьих. Если руководство отказывается предоставить информацию о своей деятельности, это должно насторожить. Не стоит поддаваться на ничем не подкрепленные обещания фирмы. Скорее всего, это попытка потянуть время.

Наложение ареста на счета в такой ситуации поможет спасти хотя бы часть средств.

В-четвертых. Возбуждение уголовного дела нежелательно, если офис открыт, выплаты медленно, но идут. Возможно, фирма просто «крутит» деньги вкладчиков, резонно рассчитывая, что в связи с острой ситуацией на рынке финуслуг даже столь медленное погашение задолженности будет воспринято клиентами как подарок судьбы. В этой ситуации следует немедленно обращаться с иском в суд.

Когда обманутым стал почти каждый десятый житель России, государство попыталось перейти в атаку на финансовых мошенников. Были разработаны поправки к Уголовному кодексу, которые помогли бы пресечь поток мошенничеств и недобросовестных операций на отечественном фондовом рынке. Предполагалось отправлять за решетку на срок до пяти лет, а при отягчающих обстоятельствах — и до семи лет с конфискацией имущества — за такие преступления, как подделка ценных бумаг и их незаконная эмиссия. Подлежат уголовной ответственности и недобросовестные рекламодатели, которые обещают невероятно высокий доход от своих ценных бумаг.