Читать книгу - "Что видно и чего не видно - Фредерик Бастиа"

«к войне господство достигается превосходством оружия, но в мирное время возможно ли достигнуть господства над конкурентом путем промышленного превосходства?»

Этот вопрос представляет особый интерес в такое время, когда, по-видимому, нисколько не сомневаются в том, что на поприще промышленности, так же как и на поле битвы, сильный подавляет слабого.

Люди, принявшие такое положение за истину, должны были, конечно, открыть какую-нибудь аналогию между трудом, видоизменяющим предметы, и насилием, гнетущим людей; ибо, если эти два рода действий были противоположны по своей природе, то каким же образом могли бы они быть тождественны в своих последствиях?

Если справедливо, что в промышленности, как и в войне, господство есть необходимое последствие превосходства, то зачем же нам заботиться о прогрессе, о политической экономии, если мы живем в мире, в котором установлен самим Провидением порядок, в силу которого одно и то же последствие – угнетение – следует из прямо противоположных принципов?

Что касается нынешней политики Англии, которой руководит принцип свободы торговли, то многие выдвигают следующее возражение, которое, следует признаться, смущает даже самых непредубежденных из нас: не преследует ли Англия той же цели, но только другими средствами? Не стремится ли она к повсеместному господству? Уверенная в превосходстве своих капиталов и труда, не думает ли она воспользоваться свободной конкуренцией для уничтожения промышленности в Европе, чтобы добиться верховного владычества и получить исключительное право кормить и одевать разоренные народы?

Мне не трудно было бы доказать, что опасения эти необоснованны, что мнимый упадок нашей промышленности слишком преувеличивается, что каждая из важнейших отраслей ее не только может выдерживать борьбу с подобной ей отраслью английской промышленности, но что она должна еще развиться под влиянием иностранной конкуренции и что последняя ведет к общему увеличению потребления, так что оно становится способным поглотить как внешние, так и внутренние продукты.

Но сегодня я предприму лобовую атаку на это возражение, позволив ему воспользоваться силой и преимуществом «своего поля». Я не буду говорить о частном случае, об англичанах и французах, а постараюсь разъяснить вопрос в общем виде: что если какой-нибудь стране посредством превосходства в какой-нибудь отрасли промышленности удается уничтожить иностранную конкуренцию в этой отрасли, то тем самым не делает ли она один шаг к доминированию над другой страной, а другой – к зависимости от нее; другими словами, не выигрывают ли оба народа от этой операции, и не больше ли выигрывает в данных случаях народ, побежденный в коммерческом соперничестве.

Если на каждый товар смотреть лишь как на возможность трудиться, то опасения приверженцев покровительства, конечно, совершенно обоснованны. Так, если бы мы стали рассматривать железо только в связи с добывающими его заводчиками, то в этом случае можно было бы опасаться, что конкуренция страны, где железо представляется безвозмездным даром природы, отнимает работу у заводчиков той страны, в которой мало железной руды и топлива.

Но не будет ли такое воззрение односторонним? Имеет ли железо отношение только к заводчикам-производителям? Разве оно не имеет никакого отношения к потребителям? Разве окончательное и единственное назначение его заключается только в том, чтобы быть произведенным? И если оно полезно не вследствие труда, необходимого для его производства, но по своим свойствам и многочисленным услугам, которые оно оказывает своей прочностью, ковкостью, то не следует ли из этого, что иностранцы не могут снизить на него цену, даже до невозможности продолжать производство железа у нас, не сделав нам больше добра в первом отношении, чем причинив зла – в последнем?