Читать книгу - "Из царства пернатых. Популярные очерки из мира русских птиц - Дмитрий Кайгородов"

Ранняя весна. На полях местами еще белеет снег, в особенности в лощинах, куда его намело зимой выше роста человеческого. В лесу, под деревьями, снег лежит еще почти сплошь. Ручьи уже вскрылись и разлились по лугам; через речку же еще ходят, хоть и с большой опаской: лед порядочно уже посинел и у берегов выступила вода. Белоносые грачи уже недели две как прилетели – возвратились из своей зимней отлучки в теплые края – и, досыта нассорившись и нашумев в березовой роще из-за старых прошлогодних гнезд, преважно разгуливают теперь по задворкам около навозных куч, выискивая себе скудное пропитание. Уже дня три как появились первые жаворонки и все еще продолжают прилетать по утрам, рассыпая в воздухе над полями свои серебристые, веселящие душу трели.

В лесу же пока еще тихо. Правда, синицы да корольки попискивают иногда довольно оживленно в чаще сосновых и еловых ветвей; изредка побарабанивает дятел по сухому суку; пронесется временами над вершинами деревьев с гиком и шумом стайка клестов, да золотоголовая овсяночка прозвонит на лесной опушке свою незатейливую песенку. Звонких же, раскатистых песен, далеко разносящихся по лесу и оживляющих его по-особенному, по-весеннему, пока еще не слышно. Дни стоят, хотя и ясные и довольно теплые (на солнце), однако по ночам еще порядочно морозит.

Но вот небо нахмурилось; с юго-запада потянул теплый, влажный ветерок; заморосил, словно сквозь сито, мелкий дождичек, то оборачиваясь туманом, то снова накрапывая, – как днем, так и ночью – все одинаково. Будем теперь настороже: в это время – в такие тепло-пасмурные дни – весна приближается быстрыми шагами, и спешат к нам ее пернатые быстрокрылые вестники с богатым запасом звонких и задорных песен в своей крошечной грудке.

Утро. Дождь перестал моросить. В сыром, слегка туманном воздухе полная тишина и тепло. Переберемся к опушке леса и присядем вон на том старом пне…

Теперь – слушать и слушать!

«Чи-чи, чиви-чиви, чим-чим», – доносится издали, с поля, оживленная болтовня нескольких десятков воробьев. Они обсыпали, словно мухи, большую кучу хвороста около гумна, одиноко стоящего на пригорке… «Тирлирлирлирлюю, тирлирлирлирлююю», – льется сверху серебристая песня жаворонка, неподвижной точкой чернеющего на сером фоне туманных облаков…

Несколько минут полной тишины… Только по вершинам сосен и елей пролетел таинственный шепот от набежавшего ветерка…

Но чу!.. «Пинь-пинь, пинь-пинь-пинь», – раздалось неподалеку в стороне. Сердце так и екнуло: неужто он, долгожданный?! Не синица ли. Ведь она, плутовка, иногда точь-в-точь так же «пинькает»…

Нет, не синица: вон на самой маковке высокой ели, стоящей на опушке, чернеется птичка. «Пиньканье» доносится, несомненно, оттуда, и птичка сидит неподвижно на одном месте; егоза же синица ни за что не усидела бы так долго на одном месте, да и на вершину она редко когда забирается, и то на секунду-другую, а больше держится по нижним веткам да по кустам… «Пинь-пинь, пинь-пинь…» Вот птичка снялась с вершины дерева и пролетает неподалеку от нас, описывая в воздухе широкие цуги и издавая время от времени нежное негромкое «йю-йю». Теперь нет уже никакого сомнения, что это – один из первых зябликов. «Здравствуй, милая птичка! Радуемся твоему прилету!» Вот уж и пропала – юркнула в лес между вершинами… «Фить-фирлить-фить-фить-фють-фють-фють-фють-фють-ляляляляляви-чию!», – громко раздалось с той стороны, в которой скрылась птичка, и звонко раскатилась по лесу звучная, задорная и красивая песня зяблика-самца (жалкое подобие которой я попытался изобразить выше буквами). Не пройдет и 2–3 дней, как зазвучит эта песня повсюду – в садах, лесах и рощах – и оживит их своими светлыми, как лучи весеннего солнца, звуками после томительно долгой осенней и зимней тишины…

Прилетели зяблики – лес ожил. В сонме трелей пернатых певунов, наполняющих весной и летом воздух наших лесов своими песнями, большинство голосов принадлежит именно зябликам, так как зяблик – одна из самых многочисленных и повсюду распространенных певчих птиц. Начиная с суровой Лапландии и кончая южным берегом Крыма и «пламенной Колхидой», почти везде, где только есть деревья, можно слышать этого прекрасного певуна, можно любоваться этой красивой птичкой. Ее в особенности можно хорошо разглядеть ранней весной в первое время после прилета. Тогда деревья не одеты еще листвой, и ничто не препятствует любоваться зябликом, сидящим подолгу на низком, еще голом суку дерева и несчетное число раз кряду повторяющим свою веселую коротенькую песенку. Ржаво-бурая головка с голубовато-пепельной шапочкой и черным лобиком; красновато-бурая спинка; желтовато-зеленое надхвостье; ржаво-бурое горлышко; лиловатые грудка и брюшко, задняя же часть брюшка, к хвосту, совсем белая; на зеленоватых с черным крыльях две белые широкие поперечные полоски – вот красивая пернатая одежда зяблика-самца. Госпожа «зяблица», хотя имеет сходную же окраску, но далеко не так красива, потому что все цвета ее оперения как бы полинялые и с сильной примесью серого цвета, в особенности на грудке и головке.