Читать книгу - "Философия моды - Ларс Свендсен"

Жан Бодрийяр пишет: «Подобно диете, бодибилдингу и ряду других практик, бег трусцой является новой формой добровольного рабства»¹⁸². Эта дисциплинирующая власть, которой подчиняется большинство людей, отсутствует за тюремной стеной, но она проникает и туда через телевидение, газеты, журналы и пр. Человек стоит перед идеалом телесной личности, который всегда будет вне досягаемости практически для всех. Тело является тем объектом, который всегда будет иметь недостатки. Идеал находится в постоянном изменении, обычно по направлению к более экстремальному варианту, так что тот, кому удается добиться идеального тела, через некоторое время уже будет иметь недостатки по отношению к следующему идеалу. Манекенщицы также перестают соответствовать нормам, и уже в 50-е годы прошлого века модели нередко прибегали к услугам хирургов-косметологов для того, чтобы соответствовать норме, к примеру удаляя последние коренные зубы, чтобы щеки стали впалыми, или удаляя ребра, чтобы иметь правильные формы. Расстояние между «обычным» телом и телом модели постоянно увеличивается. Среднестатистическая американская модель весит сегодня на 23 процента меньше, чем среднестатистическая американка, в то время как всего поколение назад подобная разница составляла лишь 8 процентов¹⁸³. Тела моделей практически полностью соответствуют норме, однако даже эти тела, которые по своей сути являются крайностью, еще более модифицируются через манипуляции с изображениями. Таким образом, норма становится чистой фикцией, но она не теряет при этом своей нормативной функции.

Социолог Энтони Гидденс^{[45], 184} обращает внимание на то, что тело во все большей степени становится «рефлексивно мобилизованным» и тем самым, скорее, является предметом феноменальной работы, а не чем-то «данным». Все навыки тела, такие, как способность ходить, улыбаться и плавать, являются техническими и социальными¹⁸⁵. Ходьба не является только чисто инстинктивной и нейтральной с ценностной точки зрения способностью человека, но приобретена в социальной среде и выражает различные ценности. Между походкой слакера^[46] и кадрового офицера имеется большое различие. Походка человека социально обусловлена и не может быть полностью «естественной», несмотря на то что некоторые манеры ходьбы, бесспорно, более утрированы, чем остальные. Тело насквозь пропитано социальными нормами не только когда оно проявляет активность, но и когда находится в покое.

За исключением экстремальных вариантов, таких, как шнуровка ступней и пр., вряд ли можно утверждать, что определенная мода более «естественна», то есть она в большей мере соответствует «естественному телу», чем другая, поскольку то, что расценивается «как естественное», изменяемо так же, как и сама мода. Когда мы сегодня рассматриваем женский портрет, написанный во времена позднего Средневековья, он кажется нам, мягко говоря, странным. Мы видим весьма короткую и маленькую верхнюю часть туловища с большой головой, а под небольшими грудями начинается пышная, в большей или меньшей степени бесформенная нижняя часть тела, которая весьма напоминает величественный пьедестал для верхней половины. Но в то время все это выглядело вполне «естественно». Полные животы поздней готической эпохи вызывают у нас удивление, но на протяжении всего XVI века отсутствовали какие-либо ограничения в отношении того, насколько большой живот могла иметь женщина и при этом оставаться привлекательной. Как раз наоборот, норма заключалась в том, что больший размер считался лучшим. С другой стороны, необходимо указать, что hardbody^[47] 80-х годов прошлого века выглядело бы для представителей позднеготической эпохи в равной степени странным. Рубенсу едва ли могла бы особо понравиться Кейт Мосс^[48], а типичную рубенсовскую модель вряд ли бы выпустили сегодня на подиум, поскольку она минимум на десять размеров больше современных. Идеал красоты, полностью уникальный для нашего времени, – это, судя по всему, кожа и кости. Общей чертой для всех идеалов красоты, существовавших до Первой мировой войны, было то, что красивое тело должно было иметь достаточное количество жира и мускулов, чтобы под кожей не было видно костей скелета. Проступающие ребра и бедренные кости были «неестественны» и безобразны. Идеология красоты оперирует обычно представлениями о чем-то «естественном», но «естественное» тело исторически и социально крайне переменная величина. В данном случае справедливо указать на то, что существовали периоды, например во времена барокко, когда «искусственное» было в моде, но решающим является то, что и «естественные», и «искусственные» идеалы – конструкции, подверженные изменению во времени.

«Природа» никогда не определяла идеалы тела, несмотря на то что во все времена существовала тенденция рассматривать существующие идеалы как «естественные». Где находится «естественное» расположение талии? В XVII веке талия опустилась и заняла то положение, которое мы сегодня считаем для нее «естественным», но в последующем она ещё не раз перемещалась то вверх, то вниз. Лишь на примере XX века можно проследить, как она смещалась от груди до бедер и обратно. Вопрос о том, где находится «естественное» расположение талии, похоже, определяется абсолютно произвольно. Изменения в идеалах тела можно изучать на примере манекенов. В начале XX века у последних были относительно сильные плечи и предплечья и тонкая талия – это была классическая фигура в форме песочных часов – с выдающейся вперед грудью и оттопыренным задом. Манекены 20-х годов, напротив, отличаются более стройной фигурой, но ни ключицы, ни мышцы у них не выделяются вплоть до 30-х годов, характеризующихся такой идеальной стройностью, которая до того никогда не встречалась в истории моды. После Второй мировой войны груди и бедра снова увеличились в размере, а в 60-х годах появились более андрогенные и угловатые фигуры. В 70-х годах важнейшим изменением в данной области стало появление манекенов с чертами людей из других частей света, но идеалами по-прежнему оставались стройность и моложавость, и эта тенденция сохранилась до наших дней. Следует уточнить, что не только женское тело подчиняется тем существующим в определенный момент культурным договоренностям, которые влияют на взаимодействия между различными идеалами тела. Мужчины также должны соответствовать существующим нормам, к примеру используя корсет, но проявляется это обычно менее радикально, чем у женщин. Идеалы мужского тела особенно тесно связаны с шириной плеч, бедер и размерами живота. Обычно идеалы для форм тела различных полов взаимосвязаны. Например, объемные животы были нормальными для представителей разных полов в одно и то же время, равно как и узкие талии, и когда у женщин постепенно подчеркивались груди, у мужчин одновременно увеличивалась ширина плеч.

Существуют ли «естественные» причины, по которым мужчины и женщины носят разную одежду? До XIV века между мужской и женской одеждой имелись весьма небольшие различия: так, женщины носили свободные платья, которые, разумеется, были более облегающими, чем раньше, а мужчины – трико, под которыми были короткие штаны. Однако только в XVII веке отказались от мнения, что мужское и женское тело очень похожи и что женское тело – а особенно половые органы – слабее развито, чем мужское. К концу XVIII века широкое распространение получило восприятие мужчин и женщин как разных существ независимо от того, касается ли это духовных или телесных свойств. Образцом подобного подхода является философ Жан-Жак Руссо. Одновременно с этим женская и мужская мода все более различалась. Что было причиной, а что следствием – в какой степени изменения в восприятии полов повлияли на моду или наоборот – сложно сказать, и вероятнее всего, что изменения в моде и восприятии полов взаимозависимы.