Читать книгу - "Воображая город. Введение в теорию концептуализации - Виктор Вахштайн"

Сибирь заселяется переселенцами из России преимущественно с 80‐х годов. До тех пор там существовали на просторе те элементы, которые ныне именуются «старожилами». Эти элементы, пользуясь земельным простором, захватили в свои руки большое количество полей, сравнительно разбогатели и являются по отношению к прибывающим новоселам тем, что г. г. марксисты называют «сельской буржуазией». Теперь нам ясна причина сибирской «дифференциации». Она лежит во времени переселения: старожилы отслаиваются в ряды «капиталистов», новоселы – в «пролетариат». И чем позднее приходят переселенцы, тем экономически положение их хуже [Огановский 1908].

Вместе с тем резидентные и нерезидентные группы отнюдь не всегда поддаются стратификационному соотнесению. Резидентальные дистанции сохраняют свою силу даже там, где группам резидентов и нерезидентов нельзя приписать отношений «хуже / лучше», «больше / меньше». Так, американские индейцы и некоторые ультрарелигиозные общины Иерусалима, никогда не бывшие в изгнании и всю свою историю жившие на одном месте – т. е. подлинные резиденты этих сообществ, – оказались в изоляции, продолжая настаивать на своем праве на эту землю, отказываясь признавать новую систему отношений между «коренными» и «новоприбывшими». При этом они не являются ни «низшей», ни «высшей» резидентальной стратой; они вообще вынесены за скобки стратификационного членения. Однако такая «непричастность» к стратификации внутри сообщества лишь усиливает дистанцию между непризнанными «подлинными резидентами» и «оккупантами». В приведенном примере резидентальная дистанция имеет выраженную пространственную проекцию: в первом случае административную границу резерваций, во втором – стену квартала.

Резидентальные отношения возникают в условиях постоянства территории и непостоянства состава ее обитателей. Соответственно, в тех сообществах, где а) территория представляет собой дефицитный ресурс, за который идет борьба, и б) территория более значима как объект идентификации (имеется в виду отождествление группы с занимаемым ею пространством), создаются более благоприятные условия для развития резидентности. В то же время в отсутствии миграционных процессов – даже при самой сильной связи с Землей и Местом – резидентность не возникает. Не возникает она и в кочевых общинах, не привязанных к занимаемой территории.

Необходимо разделить первичную и вторичную резидентность. Первичная резидентность – это различия в сроках проживания на протяжении жизни одного поколения. Иными словами, это различия между приехавшими раньше и приехавшими позже. Вторичная резидентность предполагает деление на «старосемейные» и «новосемейные» группы (У. Уорнер) – на потомков старожилов и новоприбывших [Уорнер 2000: 211].

В качестве примера проявления резидентности на микроуровне можно привести жизнь комнаты в общежитии. Подобная малая группа – если ее численность удовлетворяет определению малой группы – полностью отвечает описанным выше условиям: она вовлечена в процессы миграции (состав комнат редко остается неизменным), и ее члены связаны общим пространством жизни. Новичку, которому приходится подселяться в уже занятую комнату, как правило, достается самая неудобная койка, сломанная тумбочка и перегоревшая настольная лампа. И, очевидно, не потому, что именно этими предметами обихода обладал его предшественник. А потому, что остальные обитатели комнаты – приобретающие с появлением «новичка» статус резидентов – перераспределили ресурсы накануне его прибытия.

Предметы домашнего обихода – отнюдь не единственные ресурсы, неравенство которых определяет стратификацию. Новоприбывший еще недостаточно укоренен в сообществе: он не знает, что хлеб принято покупать по очереди, что кран с горячей водой нельзя закручивать до упора, что ключ нужно оставлять под ковриком и т. д. Для приобретения этой жизненно необходимой информации и социального навыка ему требуется время. Кроме того, старожилы выступают по отношению к новичку в качестве носителей особого, стремительно мифологизирующегося «духа комнаты», включающего традиции, нормы, ритуалы и ценности. (К примеру, всеобщего презрения может быть удостоен новичок, выбрасывающий бутылки из-под коньяка, вместо того чтобы выставить их на книжной полке, – так как последние, будучи мерой совместно выпитого, символизируют солидарность членов сообщества.) Нужно отметить, что прибытие новичка способствует осознанию «ценностей сообщества» самими резидентами, которые могли и не задумываться об их существовании до появления новоприбывшего.

На уровне малых групп вторичная резидентность не имеет решающего значения. Различия между «новичками» и «старожилами» в классе средней школы или в общежитской комнате – это первичные резидентальные различия. Мы также можем говорить о доминировании первичной резидентности и на уровне организаций. Однако здесь эти различия институционализируются – появляются как формальные институты, закрепляющие резидентальное неравенство («выслуга лет»), так и их неформальные аналоги («дедовщина»). С возникновением вторичной резидентности статус резидента начинает передаваться по наследству, резидентальная структура усложняется и возникает резидентальная триада: деление на «коренных», «старожилов» и «новичков». За ним уже следует деление «коренных» на «старых» и «новых». Соответственно, можно выделить три этапа развития резидентальной дифференциации: