Читать книгу - "Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти - Шошана Зубофф"

Если святилищу суждено уцелеть, то для этого необходимы синтетические декларации – альтернативные пути, ведущие к более человечному будущему. Нам нужно заняться стеной, а не тоннелями. Пока что американские законы о неприкосновенности частной жизни не поспевают за поступью инструментаризма. Подходы к «вторжению в частную жизнь», по словам правоведа Аниты Аллен, делится на «несколько очевидных категорий». Аллен противопоставляет «физическую приватность» (иногда называемую пространственной) «информационной приватности». Она отмечает, что физическая приватность нарушается, «когда человек безуспешно пытается уединиться или скрыться». Информационная приватность компрометируется, «когда данные, факты или разговоры, которые человек желает сохранить в тайне или анонимизировать, тем не менее кем-то приобретаются или раскрываются»^[1212].

В эпоху Большого Другого эти категории гнутся и трещат по швам. Физические пространства, включая наши дома, все сильнее насыщаются информационными нарушениями, пока наша жизнь оцифровывается в качестве поведения и экспроприируется как излишек. В некоторых случаях мы сами навлекаем это на себя, обычно потому, что не знаем о закулисных операциях или не понимаем все их последствия. Другие нарушения просто навязываются нам, как в случае с говорящей куклой, слушающим телевизором, сотнями приложений, запрограммированных на тайную оцифровку, и так далее. Мы видели уже многие объекты и процессы, предназначенные надзорным капиталом быть умными, чувствительными, активирующими действия, соединенными в сеть и подключенными к интернету. К тому времени, как вы будете читать эти строки, их станет больше, а потом еще больше. Это ученик чародея, обреченный постоянно подзаряжаться и движимый безграничными притязаниями, утверждающими его право на все.

Когда американские ученые и юристы оценивают то, как цифровые возможности бросают вызов существующему законодательству, основное внимание уделяется доктрине Четвертой поправки, ограничивающей отношения между индивидом и государством. Конечно, жизненно важно, чтобы защита Четвертой поправки шла в ногу с XXI веком, защищая нас от информационного обыска и конфискации способами, отражающими современные реалии производства данных^[1213]. Проблема в том, что даже расширенная защита со стороны государства не защищает нас от наступления на святилище, ведомого инструментарной властью и вдохновляемого экономическими императивами надзорного капитализма^[1214]. Четвертая поправка в ее современном истолковании не поможет в этом. Не предвидится никакого чародея, готового приказать надзорным капиталистам, словами Гёте: «В угол, веник. Сгиньте, чары».

Юридическая наука только начинает осмысливать эти факты. Статья 2016 года об «интернете вещей», написанная специалистом по Четвертой поправке Эндрю Гатри Фергюсоном, приходит к выводу: