Читать книгу - "Деньги, банковский кредит и экономические циклы - Хесус Уэрта де Сото"

Однако, как указал Мюррей Ротбард, тот факт, что в Шотландии с ее свободой банковской деятельности в относительном выражении разорилось меньше банков, чем в Англии с ее центральным банком, не обязательно означает, что первая система имеет преимущества перед второй^[780]. В действительности банкротства банков на практике предотвращались центральным банком, но с юридической точки зрения это не делает такую систему лучшей по сравнению со свободой банковской деятельности. Это делало ее только хуже. Ведь банкротства банков ни в коей мере не указывают на плохую работу системы. Наоборот, они говорят о том, что начался стихийный здоровый процесс, обратный тому, который был инициирован банковской практикой частичного резервирования, представляющей собой систему узаконенных привилегий и подрыв рыночного начала. Поэтому, если бы свободная банковская деятельность с частичным резервированием не сопровождалась регулярными банкротствами и приостановкой платежей, мы могли бы подозревать наличие некоего институционального фактора, который защищает банки от последствий практики частичного резервирования и играет тем самым роль, аналогичную той роли, которую играет центральный банк, выступая кредитором последней инстанции. В случае Шотландии банки настолько приучили публику использовать в сделках свои собственные банкноты, что практически никто не требовал погашения их золотом. Те клиенты, которые время от времени требовали в банковском окошке металл, обычно сталкивались с отказом и сильнейшим давлением со стороны своих банкиров, которые обвиняли их в нелояльности и угрожали трудностями при получении кредитов в будущем. Более того, как показал профессор Сидни Чекленд^[781], шотландская система свободной банковской деятельности с частичным резервированием все же прошла через частые, сменяющие друг друга стадии кредитной экспансии и сжатия, которые породили экономические циклы в виде чередования подъемов и спадов в 1770, 1772, 1778, 1793, 1797, 1802–1803, 1809–1810, 1810–1811, 1818–1819, 1825–1826, 1836–1837, 1839 и 1845–1847 гг. Иными словами, даже если в Шотландии было относительно меньше банковских паник, чем в Англии, чередование бумов и спадов было одинаково суровым, и, несмотря на высоко превозносимую свободу банковской деятельности, Шотландия не избежала кредитной экспансии, искусственных бумов, за которыми следовал серьезный экономический спад^[782].

Финансовая система Чили в XIX в. дает еще одну историческую иллюстрацию неспособности системы свободной банковской деятельности с частичным резервированием предотвратить искусственное расширение кредита и экономический спад. В первой половине XIX в. Чили не имела центрального банка и установила требование 100 %-ного резервирования для частных банков. В течение нескольких десятилетий граждане этой страны противостояли попыткам внедрить систему частичного резервирования. Все это время страна развивалась в условиях значительной экономической и финансовой стабильности. Ситуация начала меняться в 1853 г., когда чилийское правительство наняло Жана-Густава Курсель-Сенеля (1813–1892), одного из наиболее авторитетных французских теоретиков свободной банковской деятельности с частичным резервированием, на должность профессора экономики в Университете Сантьяго-де-Чили. Влияние Курсель-Сенеля на чилийскую экономическую политику во время его 10-летнего пребывания в стране было так велико, что в 1860 г. был принят закон, разрешавший свободную банковскую деятельность с частичным резервированием (без учреждения центрального банка). С этого момента традиционная чилийская финансовая стабильность уступила место периодам искусственной экспансии (основанной на выдаче новых кредитов), сменяющимся банкротствами банков и экономическими спадами. Несколько раз размен бумажных денежных знаков на металл приостанавливался – в 1865, 1867 и 1879 г. Начался период инфляции и серьезной экономической, финансовой и социальной нестабильности, до сих пор не стершийся из коллективной памяти чилийцев. Это объясняет, почему они и сегодня продолжают ассоциировать финансовые потрясения с экономическим либерализмом, который доктринерски проповедовал Курсель-Сенель^[783].

Более того, тот факт, что появляются различные исторические исследования, которые указывают, что в свободной банковской системе возникает меньше банковских банкротств и кризисов, чем в системе с центральным банком, не означает, что первая система свободна от таких эпизодов. Селджин сам упоминает по крайней мере три тяжелых кризиса, разоривших свободные банковские системы: кризис 1797 г. в Шотландии, кризис 1837 г. в Канаде и кризис 1893 г. в Австралии^[784]. Если Ротбард прав и в остальных случаях роль центрального банка до некоторой степени выполняли институциональные ограничения, то число банковских кризисов могло бы быть много большим, чем в отсутствие таких ограничений^[785]. В любом случае мы не должны считать отсутствие банковских кризисов безусловным критерием, говорящим о том, что та или иная банковская система является наилучшей. В противном случае даже самые радикальные теоретики свободной банковской деятельности с частичным резервированием должны были бы признать, что наилучшей банковской системой является та, в которой требуется 100 %-ное резервирование, так как по определению это – единственная система, которая при любых обстоятельствах предотвращает случаи банковской паники^[786].