Читать книгу - "Консольные войны. Sega, Nintendo и битва определившая целое поколение - Блейк Дж. Харрис"

Старт в Нью-Йорке прошел с успехом, и все были согласны, что нужно расширяться и дальше, но где, как и когда — это было большим вопросом. Изначально планировалось сделать похожие «тесты» в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско и Чикаго. Однако проблема заключалась в том, что некоторые нью-йоркские ритейлеры (в частности, Toys "R" Us) хотели незамедлительного запуска продаж в масштабах всей страны. Конечно, это было бы замечательно, но только у Nintendo не хватало продукции, чтобы отгрузить ее во все магазины. В качестве компромисса Nintendo и Toys "R" Us решили запуститься в семи регионах, но и здесь быстро возникли непредвиденные трудности, поскольку доставка систем в эти регионы оказалась слишком сложной. К тому же подобного рода ситуации привели к росту недовольства среди ритейлеров, рассматривавших Nintendo как компанию, которая предпочитает работать со своими любимчиками.

Усугубляло ситуацию еще и то, что помимо расширения в США NOA стала посматривать и за пределы страны. Эл Стоун переехал в Германию и начал строить планы расширения присутствия компании в Европе, а Рон Джуди стал терять свою предпринимательскую хватку и не понимал, нужно ли ему тоже перебираться в Германию или же вообще уйти из видеоигровой индустрии. Все усложнилось еще сильнее, когда на горизонте замаячила перспектива конкуренции (в образе Sega) и вместе с тем еще не улетучился призрак Atari. Дональдсон как мог пытался закрыть все пробелы, но с ростом компании становились заметнее упущения (в персонале, логистике, маркетинге и многом другом).

К 1987 году NOA действительно требовался кто-то, кто смог бы положить конец этим резким изменениям и сделать так, чтобы Nintendo наконец-то оказалась на самой вершине. Кто-то, кто мог бы доказать, что NES была куда больше однократного успеха на прошлое Рождество. Кто-то, кто мог бы использовать потенциал для расширения и превратить Nintendo из нишевой сенсации в глобального гиганта.

7. Мэйн

Этим кем-то оказался Питер Мэйн, хотя на то время он имел дело с вопросами куда более неотложными, чем корпоративное расширение: сэндвичами с говядиной и булочками с чесночным маслом. Будучи президентом White Spot, канадской сети фастфуда, Мэйн привык есть, спать и дышать гамбургерами, но летом 1985 года его голова пошла кругом, когда вспышка ботулизма пронеслась по всему Ванкуверу. Сотрудники министерства здравоохранения утверждали, что всему виной был охлажденный концентрат чесночного масла, и ответственность за вспышку эпидемии возложили на сеть ресторанов Мэйна. Большую часть следующего года Мэйн потратил на то, чтобы доказать, что его сэндвичи с говядиной совершенно безопасны. Когда протест общественности наконец-то сошел на нет, а репутация White Spot была восстановлена, он подал в отставку и взял долгий отпуск, чтобы решить, чем ему заниматься дальше. И именно в этот момент ему позвонил Аракава и попросил Мэйна присоединиться к Nintendo of America.

Но еще до того, как Питер Мэйн и Минору Аракава стали коллегами, они были друзьями, а еще раньше были соседями (в то время, когда Мэйн продавал зубную пасту в Colgate, а Аракава — недвижимость в Marubeni). Впервые они встретились в 1977 году, когда семья Аракава поселилась по соседству с Мэйнами. Много лет Мэйн добивался, чтобы предыдущий арендатор срубил дерево, которое портило вид из окна, но натыкался на отказ, и поэтому, как только Аракава распаковал свои коробки, Мэйн воспользовался случаем убедить своего нового соседа, что дерево нужно непременно срубить. С того момента они стали друзьями, и даже после того, как Аракава уехал из Ванкувера, чтобы запустить NOA, он не раз пытался переманить Мэйна к себе на работу, утверждая, что если Мэйн смог убедить его срубить дерево, то, естественно, он сможет убедить детей по всей стране начать играть в видеоигры.

На протяжении долгих лет Мэйн отклонял все предложения о работе. Видеоигры были слишком далеко от мира гамбургеров, и отчасти Мэйн боялся, что, несмотря на то что он сделался важной шишкой в Канаде, в Америке он может с треском провалиться. Но даже при том, что он отказывался от предложений Аракавы, он часто давал дружеские советы странной, но прибыльной попытке Nintendo of America войти в ресторанный бизнес (Аракава решил купить франшизу Chuck Е. Cheese на Британскую Колумбию, а также приобрести в Ванкувере пару бистро с морепродуктами). Компетентность Мэйна в качестве ресторатора лишь подстегнула желание Аракавы заполучить его, но тот раз за разом отклонял любые подобные предложения — вплоть до рокового звонка в конце 1986 года. На сей раз Мэйн был открыт для серьезных изменений в своей жизни, и это никак не мешало Рону Джуди перебраться в Европу, что делало Мэйна третьим человеком в NOA. Это смахивало на хорошую возможность, но все-таки многое могло пойти не так, поэтому Мэйн решил положиться на удачу. На праздники он с женой отправился в Азию за столь необходимым ему отдыхом. Перед самой поездкой Мэйн сказал Аракаве, что если посольство США подтвердит его визу Hl-В на работу в США, то он станет работать на Nintendo; если же этого не случится, он откроет собственный ресторан в Канаде. Зная о том, что подобная виза выдается лишь в десяти процентах случаев, Мэйн не ожидал, что ему придется что-то менять в своей жизни в ближайшее время. Но на вторую ночь путешествия Аракава и Линкольн позвонили ему в гостиницу в Гонконге и с радостью заявили, что его виза одобрена. Таким образом, в апреле 1987 года Питер Мэйн стал вице-президентом Nintendo по маркетингу и продажам.

И хотя у Мэйна не было опыта в видеоигровой сфере, его менталитет стороннего наблюдателя позволил ему взглянуть на этот бизнес не как на ответвление индустрии игрушек, аркад или же электроники, а как на нечто новое и захватывающее. Чтобы распространить свои убеждения, он сделал ставку на то, что позднее опишет как нинтендовский «штурм Нормандии», блицкриг, насыщенный рекламой, промо-акциями и дистрибуцией, который сопровождал отгрузку NES в магазины по всей стране. К тому же Мэйн стал говорящей головой компании, которую многие во внешнем мире рассматривали как забавную заморскую диковинку. Изменение восприятия людьми как из видеоигровой индустрии, так и из японской бизнес-среды несло с собой массу трудностей, но Мэйн мог подобрать правильный подход, поскольку он был прежде всего обаятельным человеком. Именно его природное обаяние и умение заводить нужные дружеские связи принесли компании доверие на Уолл-стрите, интерес ритейлеров и уважение родителей, которые хотели знать, что именно они покупают.

Месяц за месяцем Nintendo of America становилась сильнее. В 1987 году компания продала 2,3 миллиона консолей, а в 1988 году — 6,1 миллиона. Но продажи «железа» меркли перед цифрами продаж видеоигр: в 1987 году компания отгрузила 10 миллионов игр, а в 1988 году — уже 33 миллиона. С такими цифрами Мэйну быстро стало ясно, что именно игры разгоняют продажи систем; консоль была просто своеобразным кинотеатром, но именно фильмы заставляли людей возвращаться в него снова и снова. Это открытие привело Мэйна к стратегии голливудского типа, когда все крутится вокруг фильма, и рождению его фирменной фразы: «Имя игры — игра». Подход Мэйна к продажам и маркетингу полностью совпал с бизнес-философией Аракавы: «Качество превыше количества». Вместе со взрывным ростом Nintendo возникала масса возможностей заработать быстрые деньги: аппаратные усовершенствования, ненужная периферия, эксплуатация любимых персонажей компании (фильмы, тематические парки) или же просто размывание бренда, к которому можно было привлечь аудиторию постарше типичных потребителей Nintendo, которым было от шести до четырнадцати лет.