Читать книгу - "История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре - Джон Бартон"

Если просто быстро просмотреть этот текст, у нас останется впечатление, что Моисей и остальные поднялись на гору Синай, он получил законы, передал их народу, и избранная группа устроила трапезу в присутствии Божьем. Но стоит вглядеться пристальнее, и мы заметим странности. Сколько раз Моисей восходил на гору, ни разу не спустившись при этом вниз? Если он взошел на нее в стихе 9, то как же ему могли приказать взойти в стихе 12? И опять же, если он взошел на гору в стихе 15, как он мог опять взойти на нее в стихе 18?

И кто поднимался на гору вместе с ним? Согласно стихам 1 и 9 – Аарон, Надав, Авиуд и семьдесят старейшин. Но стих 13 гласит, что с Моисеем взошел Иисус Навин (прежде не упомянутый), в то время как Аарон и Ор (тоже прежде не упомянутый) остались со старейшинами, которые не пошли с Моисеем. А потом, в стихе 18, Моисей восходит на гору один.

Когда Моисей получил законы для народа? В стихах 3–8 он уже получил книгу, которую дал ему Бог, и народ обещает покориться ее законам. И все же в стихе 12 Моисею дается повеление взойти на гору и получить книгу, или, скорее, каменные скрижали.

Есть и различие в том, как определен Бог. В стихах 9–11 Он назван «Богом» (Элохим), но в стихах 15–18 Он – «Господь», Яхве. Мы уже видели, что это и есть одно из самых характерных различий в источниках Пятикнижия.

Здесь, как и в повествовании о Всемирном потопе, тоже, как кажется, переплетен ряд в той или иной мере связных историй. В стихах 12–15 приводится один рассказ, довольно простой и прямолинейный: Моисей и Иисус Навин, его помощник, призваны взойти на гору, оставив Аарона и Ора взамен себя. В стихах 16–18 говорится, как Моисей взошел на гору один и присутствие Божье было подобно огню. Стихи 1–11 – это третье предание: Моисей уже получил закон, но восходит на гору со свитой, желая насладиться трапезой в присутствии Божьем. В этом рассказе Бога видит не только Моисей, Его видят все старейшины, и это не причиняет им никакого вреда. В том виде, в каком представлена глава, она смешивает рассказы и создает весьма туманное впечатление о событиях, лишенных четкой последовательности. Но в ее основе лежат три совершенно простых истории, и в каждой свой акцент и даже разные представления о Боге и Его отношении к людям, которым Он открывает Себя. А кроме того, в них по-разному представлены важные предводители, возглавлявшие народ Израильский в дни странствий в пустыне.

Конечно, можно с уверенностью сказать, что этот рассказ, хоть и путаный, расставляет некоторые поистине важные религиозные акценты: авторитет Моисея, центральность закона, возвышенность Бога. И, естественно, предшествующей историей текста никто интересоваться не обязан. Но стоит только заметить противоречия, и любой, чей ум пытлив, вероятно, захочет узнать, как они появились. И как раз здесь, скорее всего, и появится мысль провести своеобразный анализ и увидеть в пассаже ряд разных источников. А затем сам собой возникнет вопрос, зачем писцу сплетать три истории в одну и превращать три связных повествования в одно несвязное. Пока что, как мне кажется, лучше всего предположить так: он пытался убедиться, что ни одна часть традиции не пропадет. Он не писал связную историю Моисея, как делали бы биографы нашего времени – но собирал отдельные традиции, учившие о Моисее, и соединял их вместе, желая уберечь [23]. А значит, окончательный текст он представлял не в виде последовательного и логичного произведения – в отличие от того, как мы представляем себе роман или исторический отчет, – а скорее всего, стремился создать что-то вроде архива.