Читать книгу - "Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти - Шошана Зубофф"

Хотя он и не дал ей никакого имени, пророк повсеместной компьютеризации Марк Уайзер предвидел необъятность инструментарной власти как тотального общественного проекта. Из его слов ясно, что он понимал и полную его беспрецедентность, и то, насколько опасно было бы спутать его с чем-то происходившим прежде: «сотни компьютеров в каждой комнате, способных воспринимать находящихся рядом с ними людей и связанных высокоскоростными сетями, имеют такой потенциал, что тоталитаризм, который мы знали до сих пор, покажется чистейшей анархией»^[1022]. На деле все эти компьютеры не ведут к цифровому гипертоталитаризму. Они, как, я думаю, чувствовал и Уайзер, создают фундамент для беспрецедентной власти, которая может изменить общество беспрецедентным образом. Если по сравнению с инструментарной властью тоталитаризм может казаться анархией, то что она может нам готовить?

Семь десятилетий назад протоинструментарная бихевиористская утопия Скиннера, «Второй Уолден», была встречена с отвращением. Сегодня она – источник вдохновения для риторики надзорного капитализма, в то время как его лидеры продвигают инструменты и схемы, которые воплотят идеи стародавнего профессора в жизнь… в наши жизни. Процессы нормализации и привыкания начались. Мы уже видели, что стремление надзорного капитализма к определенности – проистекающее из императива прогнозирования – требует непрерывного приближения к тотальной информации как идеальному условию работы машинного интеллекта. В погоне за тотальностью надзорные капиталисты расширили охват с виртуального на реальный мир. Реалити-бизнес оцифровывает всех людей, вещи и процессы, превращая их в компьютерные объекты, выстраивающиеся в бесконечную очередь эквивалентности без равенства. Сегодня, когда реалити-бизнес интенсифицируется, гонка за тотальностью неизбежно ведет к аннексии «общества», «социальных отношений» и ключевых общесоциальных процессов как новой территории для оцифровки, расчета, модификации и прогнозирования.

Перед вездесущностью Большого Другого склоняются как перед неизбежностью, но это еще не финал. Целью на этом новом этапе является всесторонняя видимость, координация, слияние, контроль и гармонизация социальных процессов в погоне за масштабом, охватом и действием. Хотя инструментаризм и тоталитаризм – это два разных зверя, они оба жаждут тотальности, хотя и совершенно по-разному. Тоталитаризм стремится к тотальности как политическому условию и, чтобы расчистить к нему путь, полагается на насилие. Инструментализм стремится к тотальности как к условию доминирования на рынке и, расчищая путь, полагается на контроль над разделением общественного знания, которое обеспечивается и поддерживается Большим Другим. Результатом является применение инструментарной власти для оптимизации общества во имя рыночных целей – утопия определенности.

Хотя они во многом перекликаются с инструментарным социальным видением политической элиты Китая, у надзорных капиталистов есть собственные цели. С их точки зрения, инструментарное общество – это рыночная возможность. Все навязываемые ими нормы и ценности призваны способствовать гарантированному достижению рыночных целей. Общество, как и человеческая жизнь, ставится в подчинение динамике рынка и перерождается в виде объективированных вычислительных поведенческих метрик, доступных надзорным капиталистам для экономии за счет масштаба, охвата и действия в погоне за самыми прибыльными залежами поведенческого излишка. Для достижения этих целей надзорные капиталисты вызвали к жизни пугающие видения. Они стремятся создать новое общество по образцу машинного обучения, во многом так же, как индустриальное общество строилось по лекалам методов и норм фабричного производства. В этом видении инструментарная власть заменяет собой социальное доверие, Большой Другой подменяет социальные отношения определенностью, и общество, каким мы его знаем, мало-помалу уходит в прошлое.