Читать книгу - "История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - Иван Шишков"

Но несмотря на столь высокую оценку философии своего «учителя», Фихте тем не менее полагал, что автору знаменитых «Критик» удалось «создать лишь пропедевтику трансцендентальной философии, а не систему этой философии»^[853], наметить истину, но он не изложил и не доказал ее. Но что важнее всего ему, по словам Фихте, «совершенно не удалось… в корне преобразовать образ мысли его века о философии и вместе с нею о всех науках»^[854]. С этой целью йенский философ намерен полностью искоренить и переработать образ мыслей и философский понятийный аппарат Канта. По его мнению, большинство толкователей этой великой философской системы, в частности Рейнгольд Карл Леонард, Якоби Фридрих Генрих, Шульц Иоганн Генрих глубоко заблуждались, ибо они догматически ее истолковали, особенно в части понимания «вещи в себе». Обнаруженные этими толкователями в кантовской философии мнимые недостатки и противоречия, главное из которых они связывали с тем, что Кант якобы не до конца, непоследовательно провел основной принцип своей философии — принцип трансцендентализма, могут быть легко устранены, если знаменитую «вещь в себе» толковать не догматически, а критически, т. е. трансцендентально, тем более, что именно в таком духе, и на это упорно настаивает Фихте, понимал «вещь в себе» сам Кант. Если осуществить именно в этом направлении ревизию толкования кантовской критической философии, то не трудно будет усмотреть в ней единый системообразующий, методический принцип, каковым оказывается трансцендентализм. И все свои усилия по «исправлению» Канта Фихте направил как раз в эту сторону. В частности, он пытается показать, что «вещь в себе» у Канта есть исключительно продукт нашей способности представления, возникает в нас только благодаря нашему сознанию, «возникает… только через наше мышление; однако не через наше свободное, но необходимое под предположением яйности мышление — поэтому находится налицо лишь для нашего мышления… Итак, что такое предмет? Нечто, присоединенное рассудком к явлению, только мысль — Предмет аффицирует; нечто, что только мыслится, аффицирует»^[855]. Стало быть, по Фихте, кантовская «вещь в себе» — это чистая мысль, она только мыслится. И всякое познание, продолжает свою мысль Фихте, исходит из возбуждения, но не из возбуждения через предмет. И в этом немецкий мыслитель усматривает сходство предлагаемого им наукоучения с мнением великого Канта. 8 Таким образом, вопреки традиционной трактовке «вещи в себе» как нечто существующего само по себе и выступающего в качестве источника; ощущений, т. е. аффинирующего чувственность, Фихте обнаруживает этот * источник в самом мышлении, в самом субъекте. Этим он фактически за-

> мыкает свою философию на субъекте, правда, на субъекте не как таковом, ^ а на его сознании. Философия как раз и должна выяснить основание соз- ! нания, его сущность и на этом строиться как наука в строгом смысле этого слова. Стало быть, ее объект находится вне всякого опыта. Философия j должна строиться как наука о сознании, быть теорией науки о сознании,

; «наукоучением», наукой о науке вообще. Он возлагает на свое наукоучение | большие надежды, а именно: оно должно «пробудить от догматического

> сна» науку в целом, устранить ее блуждания, поставить непреодолимый I заслон выходу за пределы разума, всякому суеверию и вскрыть самую суть знанш. Смысл и суть своего наукоучения, свою великую заслугу перед I философией Фихте как раз и видел в том, что ему впервые удалось, следуя! за Кантом, отвлечь философию вместе с сознанием от внешних предметов [и обратить ее на нас самих. И это был по сути революционный шаг с це- ! лью вывести весь мир из субъективной деятельности Я как единственного

непосредственно полагаемого. Этим Фихте снискал себе славу философа, постигшего идею полностью априорной науки и замыслившего построить абсолютную, беспредпосылочную философию.