Читать книгу - "Критическая масса. Как одни явления порождают другие - Филип Болл"

Поразительно, но почти все авторы утопий рассматривают общечеловеческую историю только в контексте крн кретных обстоятельств времени написания. Республика Платона представляет собой описание роскошного государства, управляемого аристократами, в котором цензура является нормой общественной жизни, а детей отнимают от родителей в самом раннем возрасте. Утопия Томаса Мора явно представляет собой мечту общинника XVI века о государстве равенства и общего благополучия, что достигается, естественно, за счет строжайшей регламентации и ограничений. В книге Уильяма Морриса Новости из несуществующей страны (или, что то же самое, «Новости из Утопии») описывается очаровательное общество, но придумавший его автор даже не пытается скрыть искусственности своей романтической фантазии. В фантастическом романе Эдварда Беллами Оглядываясь назад (1888) Америка 2000^[150] года выглядит довольно мрачной страной, представляющей собой огромную корпорацию, объединенную националистическим порывом и некой религией солидарности, в которой все население рассматривается правительством в виде «трудовой армии», а диссиденты обречены на одиночное заключение в тяжелейших условиях. Примечательно, что самому Беллами такие идеи и перспективы развития казались очень привлекательными*.

Человеческая натура столь сложна и разнообразна, что подобрать единый идеал существования невозможно, в результате чего, как было замечено уже очень давно, утопия одного человека превращается в антиутопию для многих других. Немецкий поэт Фридрих Гельдерлин горестно восклицал, что «ад на Земле всегда создают люди, пытающиеся построить рай для самих себя»².

Идея построения «идеального общества» (или хотя бы его теории) относится к числу химер, и социальная физика, которой посвящена данная книга, разумеется, даже не рассматривает задачи такого типа. Но при этом научный подход оказывается весьма плодотворным во множестве задач, связанных с планированием дорожного движения, анализом цен на рынке, криминалистикой, проектированием технологических сетей, теорией игр и т.п. Концепции и модели физики пока еще только пробивают себе дорогу в социальные науки, но они отнюдь не стремятся создать полную и исчерпывающую теорию строения общества, равно как и подменить традиционные экономические, социальные или политологические науки. Сложность заключается в точной определении черты, до которой механистические количественные модели позволяют описывать человеческое поведение, не превращаясь в уродливую карикатуру. Поиск и нахождение правильных приложений теории в настоящее время осуществляется интуитивно и требует от математиков и социологов большого искусства и тонкого расчета.

При разумном и правильном отношении методы социальной физики уже сейчас могут быть (а иногда и являются) очень полезным инструментом планирования не только экономических, социальных и гражданских мероприятий, но даже международных соглашений и юридических норм. Во многих случаях новые подходы позволяют избежать грубых ошибок, а иногда дают исследователям счастливый шанс предсказать будущее развитие реальных процессов. Если существуют общие закономерности дорожного движения, проведения массовых мероприятий, развития мегаполисов, образования социальных сетей и прочих социальных явлений, то мы должны изучать их, чтобы более эффективно планировать и регулировать эти процессы. Еще более ценным представляется общий вывод, к которому можно прийти на основе описываемых исследований: некие общие закономерности, господствующие в физическом мйрб, проявляются и в социальных явлениях, поэтому общественная жизнь не является чем-то выделенным из природы. Общество не представляет собой пресловутый чистый лист — tabula rasa, на котором каждый может писать все, что ему вздумается.

Общественная жизнь очень сложна, но эта сложность не превышает возможности человеческого познания. Как неоднократно подчеркивалось в книге, сложность форм и разнообразие организации возникают из очень небольшого числа основополагающих принципов, которым одновременно подчиняются многочисленные элементы системы, т.е. социальные агенты. На этот факт, по-видимому, первым обратил серьезное внимание еще Джон Стюарт Милль в XIX столетии: «Сложность возникает не из-за большого числа самих законов, поскольку это число весьма ограниченно, а вследствие огромного количества данных, элементов или агентов, подчиняющихся этим нескольким законам и создающим коллективные эффекты»³.

Сложность рассматриваемых^- систем вовсе не является неизбежным следствием чудовищного числа взаимодействий в системе. Поэтому, на мой взгляд, не следует считать сложность ключевым словом новой науки. Самое удивительное в исследованиях по физике социальных явлений — то, что паттерны человеческого поведения оказываются иногда такими простыми и подчиняющимися столь же простым математическим «законам». Когда 200 лет назад первые открытия в социальной статистике продемонстрировали миру удивительные законы сохранения средних значений и заданных форм распределения ошибок, многие были буквально напуганы этим «покушением» на свободу воли человека. Возможно, в близком будущем нам придется смириться с более глубокими открытиями, относящимися к человеческому поведению, и мы убедимся, что в социальных событиях проявляются закономерности фазовых переходов, степенных распределений, самоорганизующихся структур, безмасштабных сетей и т. п.

Не стоит забывать и о том, что мысль о возникновении общества и культуры в результате взаимодействия огромного числа отдельных личностей, руководствовавшихся личными и локальными устремлениями, далеко не нова. В 1908 году немецкий социолог Георг Зиммель, рассуждая о связи физических законов с социальным развитием, писал, что «обществом мы называем просто множество отдельных личностей, объединенных некоторыми взаимодействиями»¹. Это определение в 1927 году воспроизвел американский социолог Роберт Э. Парк, указавший, что «институты и социальные структуры любого рода можно рассматривать как продукт коллективных действий»⁵. Можно сказать, что современное общество продолжает развивать и обобщать эти определения, создавая новые организации и формы коллективного поведения. По-настоящему новым можно считать лишь то, что многие описанные в книге социальные явления (пробки на дорогах, флуктуации экономических показателей, культурные связи) представляют собой не статические, а динамические образования, или паттерны, с неожиданными характеристиками.