Читать книгу - "Стойкость. Мой год в космосе - Скотт Келли"

– Ну, сэр, я хочу стать кадровым офицером ВМС. Моя цель – летать на истребителях и сажать их на палубы авианосцев.

В моем представлении это была совершенно ясная и желанная цель. Однако пока я говорил, взгляд офицера остекленел, а сам он стал посматривать на часы, словно обдумывая следующее дело или, возможно, меню предстоящего ланча. Он упорно смотрел в окно за моей спиной, избегая моего взгляда. Когда я смолк, декан откашлялся и закрыл лежащую перед ним на столе папку с описанием моих жалких достижений.

– Видите ли… – начал он и остановился.

Скверный знак!

– Оценки за среднюю школу у вас просто ужасные. Результаты SAT ниже средних для наших нынешних первокурсников. Баллы в первом семестре колледжа не лучше, чем в школе. Просто нет ни одного доказательства того, что вы способны справиться с нашей, очень сложной, программой.

– Теперь я намерен улучшить оценки. Я знаю, что мне это по силам. А SAT… Я к нему даже не готовился. Думаю, я сдам тест гораздо лучше, если сделаю еще одну попытку.

– Вам нужно сдать тест блестяще, чтобы итоговый результат дотянул до нашего среднего. И даже этого не хватит, чтобы компенсировать остальные ваши оценки.

Я несколько иначе представлял этот разговор.

Я рассказал о детстве в семье двух копов, о дырявых лодках родителей, о работе на скорой. Рассказал, как прочел «Парни что надо» и понял, чем хочу заниматься, как нашел, наконец, верный путь в жизни. Заговорил о реактивных самолетах и авианосцах, о риске. Заметил, что все это, возможно, начнется в Кингс-Пойнте. И спросил, что я должен сделать, чтобы его ответ изменился.

Он лишь покачал головой:

– Прости, сынок. С такими оценками… Здесь у тебя ничего не выйдет.

Он встал, поблагодарил меня за визит и добавил, что согласился встретиться со мной исключительно из уважения к моему брату, выдающемуся курсанту. Пожал мне руку и проводил к двери.

Снова оказавшись на ослепительном солнце, я заморгал и огляделся, глубоко ошеломленный. Мне не суждено воссоединиться с братом, не суждено начать отсюда новый путь в жизни. Никогда еще на своей памяти я не был так близок к тому, чтобы расплакаться.

Теперь я понимаю, что декану приходилось тратить много времени на молодых людей, рассуждающих о великих целях, достичь которых им не хватало ни таланта, ни упорства, и в его глазах я ничем от них не отличался. Возможно, так оно и было. Сегодня я могу поставить себя на его место, но тогда его равнодушие убило меня. Кингс-Пойнт казался мне единственной надеждой: в любом другом месте, куда бы ни обратился, я мог рассчитывать только на отказ. Разумеется, мне ничего не светит в Военно-морской академии в Аннаполисе! Запасного плана у меня не было. Между тем мои сверстники-конкуренты рвутся вперед, и я отстану от них на долгие годы. Мне придется положить много времени, просто чтобы добраться до отправной точки. Возможно, я уже не буду нужен ВМС, поскольку существуют возрастные ограничения для поступления во флот.

Все, что я до сих пор делал в жизни, например работа на скорой, я делал с опорой на свои сильные стороны. Новая цель должна была обнажить каждую мою слабую сторону.

Во втором семестре в Мэрилендском университете я записался на большее число сложных предметов и впервые в жизни попытался приложить усилия. Помню, как входил в класс на первое занятие по алгебре и началам анализа – программа примерно совпадала с курсом тригонометрии в старшей школе, который меня убеждал не бросать директор Тарнофф, – с мыслью: «Сейчас все и решится. Если я не смогу доказать, что способен здесь учиться, у меня не будет шанса продвинуться дальше». Во время первого семестра я взял самый простой курс математики, алгебру, чтобы только выполнить требования, и тот едва сдал. Теперь мне предстояло пройти курс, опиравшийся на знания, которые я ранее не смог усвоить, и показать гораздо лучший результат.

После первого занятия я засел за домашнюю работу, чувствуя, как давит на меня груз принятых решений. Мне пришлось заставлять себя оставаться на месте. Я не мог отрешиться от мыслей о каких-то делах, которые ждут меня в другой комнате, о поводе спуститься в холл общежития. Нужно очинить карандаш. Попить воды. Я, однако, усидел на стуле. Снова и снова я заставлял себя читать главу. Прочитанное во многом оставалось пустым звуком из-за множества терминов, которые я должен был выучить еще в школе. Я заставлял себя выполнять задания: на самые простые вроде бы смог дать правильный ответ, но более сложные ставили меня в тупик. Я закончил глубокой ночью, стараясь не думать о том, что одногруппники справились с заданием за 15 минут. Я решил сосредоточиться на том, что поставил перед собой цель – прочитать главу, ответить на вопросы – и достиг ее. Погасил свет с ощущением, что рано или поздно сумею все изменить.

Через несколько недель, выполняя домашнее задание, я понял, что оно дается мне немного легче. По-прежнему казалось, что я пытаюсь пробить стену головой, но кое-какой материал, с которым я сражался неделей раньше, показался чуть более осмысленным. Сам процесс учебы становился несколько менее мучительным и более обнадеживающим с каждой задачей, которую мне удавалось одолеть. Мне до сих пор приходилось прилагать отчаянные усилия, чтобы усидеть на стуле, и на занятиях я получил всего лишь оценку B^[3]. Однако на тот момент данная оценка стала одним из главных моих достижений в жизни. Я решил стараться еще больше и научился учиться.

Тем временем я подал запрос о переводе в два учебных заведения: Ратгерский университет и Морской колледж Университета штата Нью-Йорк. Оба находились поблизости и давали возможность стать кадровым офицером ВМС.

Морской колледж – это небольшое учебное заведение военной направленности в Бронксе, которое готовит офицеров кораблей для морского судоходства. Это первый морской колледж в стране, открытый в форте Шуйлер (назван в честь генерала Филипа Шуйлера, отчима Александра Гамильтона). Форт был построен для защиты Манхэттена от атаки с моря в войну 1812 года. Я ничего этого не знал, когда поступал, просто воспользовался одной из немногих возможностей. Получив предложение о переводе, я немедленно его принял, благо со скрипом, но «вписался» в требования к среднему баллу успеваемости.

В Ратгерс меня не приняли. Когда пришло письмо, его распечатали родители и выбросили, ничего мне не сказав, – не хотели меня огорчать. Они много лет хранили секрет и открыли его, когда я давно прошел отбор в астронавты.

Я перебрался в форт Шуйлер летом 1983-го. Я знал, что начну год с двухнедельной вводной программы, но имел о ней лишь смутное представление, навеянное фильмами: меня бреют наголо, старшекурсники орут мне в лицо, я совершаю марш-броски, меня заставляют снова и снова чистить всякую всячину, вроде обуви и ременных пряжек. Так все и вышло, один в один.

Кампус Морского колледжа, оказавшийся на удивление красивым, расположен на полоске земли между проливом Лонг-Айленд и Ист-Ривер под подвесным мостом. Просторный и ухоженный, кампус раскинулся вокруг величественного старого форта, обрамленный по периметру новыми зданиями. Все мое имущество при переезде составляли ящик с одеждой, переносной магнитофон и кассеты с записями Journey, Брюса Спрингстина, Grateful Dead и Supertramp. Я нашел свою комнату, бежевый кубик с двумя односпальными кроватями, двумя столами и двумя шкафами. Мой сосед уже раскладывал вещи. Он представился Бобом Келманом (в колледже все было упорядочено по алфавиту, поэтому Келли и Келман должны были жить в одной комнате и идти друг за другом всегда и во всем). Боб был – и остается – дружелюбным и компанейским парнем, но с саркастической усмешкой и язвительным юмором. Мы немного поговорили, разбирая вещи.