Читать книгу - "Основы международного корпоративного налогообложения - Владимир Гидирим"

Подход, требующий текстуального толкования норм международных договоров, соответствует устоявшейся практике Международного суда ООН^[817] и отмечен в научных публикациях по международному праву^[818], в том числе во всемирно известной работе И. Броунли «The Principles of Public International Law»^[819]. При таком подходе стоит опираться на обычный смысл слов и выражений текста договора. Так, Международный суд ООН в консультативном заключении от 3 марта 1950 г. по поводу компетенции Генеральной ассамблеи ООН по принятию государств в ООН подчеркнул: «Суд считает необходимым сказать, что его первоочередная обязанность, призванная истолковать и применить положения международного договора, состоит в том, чтобы попытаться придать им значение в их естественном и обычном значении в том контексте, в котором они использованы. Если соответствующие слова в своем обычном значении имеют смысл в использованном контексте, то на этом толкование должно быть завершено. С другой стороны, если слова в их обычном значении имеют двойственное значение или их значение приводит к неразумному результату, то только в этом случае суд, применяя прочие методы толкования, будет пытаться выяснить, что именно договаривающиеся стороны на самом деле имели в виду, когда они использовали эти слова. Как постоянный суд уже отметил в деле Polish Postal Service in Danzig: „Важнейший принцип толкования – требование о том, что слова должны толковаться в том значении, которое они обычно имеют в своем контексте, за исключением случаев, когда такое толкование приводит к чему-то неразумному или абсурдному“. Если суд может придать значение положению международного договора путем придания словам смысла, используемого в обычном значении, то он не должен толковать эти слова, пытаясь найти какое-либо иное значение. В настоящем случае у суда не возникает трудностей в установлении обычного значения исследуемых слов и в понимании их смысла. Несколько письменных заявлений, представленных суду, предлагают также исследовать подготовительные материалы (travaux préparatoires), относящиеся к уставу. Однако, учитывая сделанные ранее утверждения, суд полагает, что в данном случае неприемлемо ссылаться на подготовительные материалы»^[820].

Из данной цитаты консультативного заключения вытекает, пожалуй, самое важное правило толкования, указанное в п. 1 ст. 31 Венской конвенции: требование исследовать обычное значение (ordinary meaning) терминов международного договора, рассматривая их в контексте всего договора в целом. Это и есть общее правило толкования международного договора: добросовестное толкование в соответствии с обычным значением терминов договора в их контексте. Толкование должно начинаться с обычного значения слов в тексте документа и в контексте, в котором они употребляются. Таким образом, письменный текст договора первостепенно важен.

Как отмечает Азиф Куреши, в случае противоречий между разными значениями слов приоритет должен отдаваться тому, которое более точно в свете предмета и цели договора^[821]. Под обычным подразумевается общеупотребительное значение. В международном налоговом праве, таким образом, обычное значение предполагает то, которое используется в налоговой лексике, либо специфические значения, содержащиеся в определениях терминов во внутреннем законодательстве. Договор должен толковаться как единый документ, и его значение должно соответствовать всему документу в целом, его цели и смыслу, а не основываться на отдельных положениях. Термины договора должны употребляться в значении, которое придавалось им на момент заключения договора, а не в том значении, которое стороны хотели бы вложить в термины позже. Идентичные термины должны толковаться одинаково.

Как отмечают российские специалисты в области международного права В. А. Вайпан, Г. В. Вайпан и А. Г. Ивлиева^[822], буквальное толкование положений международного договора не всегда самодостаточно. Оно может подкрепляться другими средствами: анализом объекта и целей договора (ч. 1 ст. 31 Венской конвенции), обращением к подготовительным материалам и к обстоятельствам заключения договора (ст. 32 Венской конвенции). Как справедливо отмечают упомянутые выше авторы, из ст. 31 и 32 Венской конвенции вытекает, что национальное право государства – участника договора не может приниматься во внимание как таковое при толковании договора. Международный договор – акт согласованной воли суверенных государств, и его толкование может производиться не иначе как через определение общей воли сторон, согласованного понимания ими тех или иных условий договора. Именно поэтому ст. 31 Венской конвенции предписывает учитывать при толковании договора лишь такие действия или события, которые позволяют прояснить общую волю сторон (соглашение между участниками; документ, составленный и принятый другими участниками; последующее соглашение между участниками; практика применения договора, устанавливающая соглашение участников относительно его толкования). При этом ст. 31 и 32 Венской конвенции не допускают учета национального права как выражения единоличной воли одного из государств – участников договора.

Требование о толковании в соответствии с обычным значением терминов не только поддерживается Международным судом ООН, но также отмечено как преобладающее правило в доктрине, в частности Клаусом Фогелем. Тем не менее Международный суд ООН в деле Temple of Preach Vihear^[823] указал, что «принцип обычного толкования не означает, что слова и выражения должны всегда пониматься чисто в буквальном смысле». В деле Anglo-Iranian Oil Co.^[824] тот же суд сообщил, что он не должен «основывать толкование на чисто грамматическом значении текста». Он должен найти толкование, которое находится в гармонии с общепринятым и разумным способом прочтения текста.