Читать книгу - "Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти - Шошана Зубофф"

Если мир действительно полон угроз не только для внешней, но и внутренней целостности человека, то специалисты в этих сферах нужны как никогда. Многие достойные и доброжелательные профессора – специалисты по «человеческой инженерии», как называли себя некоторые их них, – приняли участие в программах ЦРУ, чтобы добиться постепенных или резких изменений в умах и поведении людей^[861].

К тому времени, когда в 1971 году собрался сенатский Подкомитет по конституционным правам, перенос методов изменения поведения с военных на гражданские применения шел полным ходом. Методы модификации поведения начали распространяться из финансируемых государством (обычно ЦРУ) психологических лабораторий и армейских подразделений на целый ряд институциональных применений. В каждом случае это вдохновлялось необходимостью скорректировать личностные дефекты людей, находящихся в зависимом положении, в условиях, которые предлагали «тотальный контроль» или были близки к этому – в тюрьмах, психиатрических палатах, учебных классах, учреждениях для людей с проблемами в психическом развитии, школах для детей с аутизмом, на производстве.

Подкомитет подтолкнула к действию обеспокоенность общественности, переросшая в негодование при виде того, как подобные программы изменения поведения начали становиться обычным делом. Историк психологии Александра Резерфорд отмечает, что практики изменения поведения в духе Скиннера в 1960-х и 1970-х годах быстро расширялись, добившись некоторых «примечательных успехов», но также и подвергнув тех, кто был в них занят, пристальному вниманию часто враждебно настроенной общественности. Методы изменения поведения освещались в ряде журналистских материалов; усердие, с которым применялись эти методы, и ощущение, что они унижают тех, кто им подвергается, нарушают этические нормы и ущемляют фундаментальные гражданские свободы, вызывали тревогу^[862].

Другим фактором был выход в 1971 году книги провокационных социальных размышлений Б. Ф. Скиннера «По ту сторону свободы и достоинства». Скиннер предписывал будущее, основанное на поведенческом контроле, отвергнув саму идею свободы (вместе со всеми принципами либерального общества) и объявив понятие человеческого достоинства проявлением своекорыстного нарциссизма. Скиннер представлял себе всепроникающие «технологии поведения», которые однажды откроют возможность применять методы модификации поведения в масштабах целых обществ.

Последовавшая буря споров сделала «По ту сторону свободы и достоинства» международным бестселлером. «Наука Скиннера о человеческом поведении, будучи вполне бессмысленной, равно близка как либертарианцам, так и фашистам, – написал Ноам Хомский в широко известной рецензии на книгу. – Утверждать, что, поскольку обстоятельства можно устроить таким образом, что поведение станет вполне предсказуемым – как, например, в тюрьме или <…> в концентрационном лагере <…> то не стоит тревожиться о свободе и достоинстве „автономного человека“, было бы не просто абсурдно, но и глубоко гротескно»^[863]. (В Гарварде середины 1970-х годов, где Скиннер был профессором, а я училась в аспирантуре, многие из нас называли эту книгу «К рабству и унижению».)

С первых же строк предисловия к отчету подкомитета 1974 года, написанного сенатором Эрвином, любому пленнику надзорного капитализма XXI века должно быть очевидно, что американское общество претерпело социальный сдвиг более глубокий, чем можно было бы предположить, если судить только по датам. Стоит прочитать собственные слова Эрвина, чтобы прочувствовать всю страсть, с которой он соотносит деятельность подкомитета с ключевыми идеями Просвещения, обещая встать на защиту либеральных идеалов свободы и достоинства: