Читать книгу - "Последние гиганты. Полная история Guns N' Roses - Мик Уолл"

Репутация Guns N’ Roses как неуправляемой группы только усиливалась.

Летом 1986 года все стало только хуже. Планы записываться в Лондоне с Биллом Прайсом провалились — отчасти из-за проблем с бюджетом, а отчасти потому, что Зутаут счел безумием отпускать Guns N’ Roses одних за границу. Дэвид Геффен попросил Прайса приехать в Лос-Анджелес, но Билл, который только что завершил продюсирование нового альбома Пита Таунсенда и начал работать над демо-записями группы The Jesus and Mary Chain, отказался. Продюсер Mötley Crüe Том Верман тоже отказался, как и Боб Эзрин, который работал с Лу Ридом и Роджером Уотерсом и которому показалось, что работать с этими странными детишками из Голливуда — это уже слишком. Встреча с гитаристом Cheap Trick Риком Нильсеном закончилась тем, что после пьянки с текилой Иззи ударил Нильсена по шарам. Зутаут даже разговаривал с басистом Mötley Crüe Никки Сиксом, по словам Никки: «Чтобы узнать, смогу ли я сделать панк-метал, который они тогда играли, более мелодичным и коммерчески успешным, при этом без ущерба для убедительности. Зутаут сказал мне, что Guns N’ Roses просто панк-группа, но могут стать величайшим рок-н-ролл-коллективом в мире, если кто-то поможет им найти мелодии, которые проложат им путь на вершину. Я тогда был практически в агонии и слишком занят тем, чтобы сбавить темпы в приеме наркотиков, поэтому не был готов серьезно рассмотреть эту идею…»

Наконец музыканты нашли кого-то, кто хотя бы был готов зайти с ними в одну студию, — Мэнни Чарлтон, гитарист Nazareth, провел с ними долгую сессию в «Sound City» в Голливуде. Присутствие одного из школьных любимчиков Иззи и Акселя стимулировало жесткий рабочий график, и за сессию они записали 27 песен, в числе которых почти весь альбом «Appetite for Destruction» и еще партия, которая останется для альбома «Use Your Illusion», в том числе любимая баллада Акселя «November Rain».

Это был тот самый прорыв, которого так ждал Зутс, а рабочие темпы друзей воодушевили его. Когда 11 июля они выступали хедлайнерами в клубе «Troubadour», Аксель сказал зрителям, что Guns N’ Roses не только запишутся для компании «Geffen», но и выпустят записи нескольких сессий в «Sound City» с независимым лейблом, чтобы их поклонники в Стрипе могли насладиться звучанием лучшей концертной группы Лос-Анджелеса на виниле.

А пока Зутаут наслаждался новой удачей и отрабатывал пару связей, которые катапультируют группу на орбиту далеко-далеко за пределы Голливуда, где она и обоснуется. Первое из этих важных знакомств — Алан Нивен, новозеландец, получивший образование в английской частной школе и обладающий свободным духом, позволившим избежать военной карьеры, которую прочил ему отец, и научиться играть на гитаре и писать песни. В ожидании славы он сделал ставку в своей музыкальной карьере на работу в компании «Caroline», дистрибьюторе в составе молодой империи «Virgin Records» Ричарда Брэнсона, и благодаря этой работе переехал из Лондона в Майами, затем в Гетеборг, а затем в Лос-Анджелес, а потом… куда угодно, где ему нравилось.

«Когда я заканчивал школу, а школа кончала со мной, я уже был руководителем, — рассказывает Нивен. — Школьным префектом, какое-то такое дерьмо. Под конец мне стало совершенно и глубоко отвратительно угождать взрослым, которые лицемерили и подводили меня. Так что именно там мое чувство презрения к авторитетам расцвело пышным цветом. Пойду ли я в военную академию в Сандхерсте по семейной традиции? Хрен там! Мне интересно накуриваться и ловить кайф, а кроме того проверить, смогу ли я кого-нибудь уложить в постель.

В то время мы говорили о расширении сознания, и смысл был не в том, чтобы уйти в отключку, а в том, чтобы учиться быстрее и понимать предметы быстрее и глубже. Мы расширяли границы долбаного восприятия. Мы собирались стать лучшим поколением. А потом в семидесятые появился кокаин, и все это дерьмо было спущено в унитаз».

Тогда они этого еще не знали, но скоро Аксель встретит свою половинку. Ту самую, которая разожжет огонь, который поглотит их всех, и которую потом он сам потушит, а вместе с ней погаснет и все остальное.