Читать книгу - "Деньги, банковский кредит и экономические циклы - Хесус Уэрта де Сото"

Этот ранний тезис Хайека, отчасти совпадающий с тезисом Маркса, мог быть верен только в том случае, если бы сама австрийская теория экономических циклов не обнаружила то, что экономические кризисы причиняют огромный вред производственной структуре, а также приводят к повсеместному проеданию накопленного капитала. Эти последствия наносят серьезный ущерб гармоническому экономическому развитию в любом обществе. Более того, что гораздо важнее, проделанный здесь теоретический, правовой и экономический анализ ставит целью показать, что экономические кризисы – вовсе не неизбежный побочный продукт рыночной экономики, но, напротив, происходят из-за привилегии, которой правительства наделили банки, позволив им в отношении денежных депозитов до востребования действовать за пределами традиционных правовых принципов частной собственности, принципов, имеющих жизненно важное значение для рыночной экономики. Таким образом, кредитная экспансия и экономические циклы возникают в результате институционально-принудительного нарушения прав собственности, связанного с договором денежного банковского депозита. Поэтому кризисы никоим образом не являются неотъемлемым свойством капиталистической системы, и в рыночной экономике, подчиняющейся всеобщим принципам права, составляющим ее важнейшую юридическую рамку, – в экономике, где никто не имеет привилегий, – они вовсе не неизбежны.

Второе звено связывает марксизм и теорию экономических циклов австрийской школы. Безусловно, если какая-либо идеология оправдывает и питает классовую борьбу, усиливая распространенное убеждение о необходимости жесткого регулирования и управления рынками труда для «защиты» рабочих от предпринимателей и эксплуатации с их стороны, то это именно марксистская идеология. Следовательно, марксизм – возможно, непреднамеренно^[472] – сыграл ключевую роль в оправдании и поощрении жесткости рынков труда, а значит, в продлении и усилении болезненности процессов корректировки, которые неизбежно следуют за любой банковской кредитной экспансией. Будь рынки труда более гибкими, – а это политически возможно лишь в том случае, если общество в целом осознает степень вреда от трудового законодательства, – то необходимые процессы корректировки, следующие за периодами кредитной экспансии, стали бы менее продолжительными и менее болезненными.

Есть и третья вероятная связь между австрийской теорией экономических циклов и марксизмом: отсутствие кризисов в системах «реального социализма», которое в прошлом столь многие восхваляли. Однако утверждение о том, что экономические кризисы не возникают в системах, в которых нет частной собственности на средства производства, а все экономические процессы координируются сверху посредством принудительного плана, устанавливаемого государственной властью, бессмысленно. Следует помнить, что депрессия возникает в рыночной экономике именно оттого, что кредитная экспансия искажает производственную структуру так, что она более не соответствует той, которую бы добровольно поддержали потребители. Соответственно везде, где у потребителей отсутствует свобода выбора и где производственная структура «координируется» сверху, нельзя говорить о последовательных стадиях бума и рецессии, а будет теоретически обоснованным рассматривать такие экономики как находящиеся в непрерывной и постоянной ситуации кризиса и рецессии. Так происходит вследствие того, что производственная структура устанавливается сверху и не совпадает с желаниями граждан, и для такой системы теоретически невозможно исправить рассогласованность и нарушение координации^[473]. Поэтому заявление о том, что экономика реального социализма предлагает преимущества устранения экономических кризисов, равносильно утверждению, что смерть – лучшее средство от всех болезней^[474]. В самом деле, после падения социалистических режимов в Восточной Европе, когда потребителям снова предоставили возможность свободно создавать производственную структуру, наиболее соответствующую их желаниям, немедленно стало ясно, что масштаб и величина прошлых инвестиционных ошибок сделает коррекцию гораздо глубже, продолжительнее и тяжелее, чем обычная стадия спада, поражающая рыночные экономики. Стало очевидным, что бóльшая часть структуры капитальных благ, существовавшей в социалистических экономиках, полностью бесполезна для нужд и целей, характерных для современных экономик. Короче говоря, социализм порождает повсеместные, интенсивные и хронические ошибочные инвестиции факторов производства и капитальных благ общества, и эти ошибочные инвестиции гораздо серьезнее тех, что вызываются кредитной экспансией. Следовательно, можно сделать вывод, что «реальный социализм» погружен в глубокую «хроническую депрессию», т. е. находится в ситуации постоянного ошибочного инвестирования производственных ресурсов, – явление, которое сопровождалось циклическими неблагоприятными изменениями и которое детально исследовано многими учеными-экономистами из бывших социалистических стран^[475].

Тяжелейшие экономические трудности, с которыми сегодня сталкиваются экономики стран бывшего Восточного блока, вызваны многими десятилетиями систематических экономических ошибок. Эти ошибки были тем более серьезны, что совершались в более быстром темпе, чем те, что регулярно возникали на Западе из-за кредитной экспансии, развязываемой банковской системой, и денежной политики государственных властей.