Читать книгу - "Ультрасовременный ребенок - Алла Баркан"

• Не игнорировать черный юмор подростков, а посмеяться вместе с ним над его «шутками», чтобы он полностью разрядился от негативных эмоций.

• Контролировать телепередачи, которые смотрит ребенок.

• Интересоваться содержанием книг, которые читают Ваши дети, раньше, чем они приобретут эту книгу, и объяснять им, что если даже они и вычитали подобные слова, то это вовсе не означает, что ими можно пользоваться и им, а нормативной лексике русского языка нужно учиться у классиков.

• Не позволять ребенку манипулировать Вами в присутствии посторонних при помощи бранных слов.

КАК НЕ ЖЕЛАТЕЛЬНО вести себя с ребенком, употребляющим бранные слова

• Осуждать и наказывать его.

• Привлекать для «расправы» других.

• Употреблять ненормативную лексику в присутствии ребенка.

• Не вникать в его проблемы.

• Не учить, как освобождаться от отрицательных эмоций.

• Не учитывать возраст ребенка, произносящего бранные слова.

• Не пытаться понять причины такого поведения ребенка.

Ситуация для родителей

Сегодня старший брат научил четырехлетнего Алешу новому слову «мегера», объяснив ему, что это слово обозначает женщину, но только не маму, и его можно говорить тетям. Когда вечером в дом к ним зашла соседка, Алеша при всех с радостью приветствовал ее: «Добрый вечер, мегера!» Старший брат рассмеялся, а мама набросилась на Алешу, хотя тетя-мегера, как показалось ему, улыбнулась. Но тем не менее мальчика поставили в угол.

✓ Правильно ли прореагировала на случившееся мама мальчика?

* * *

Бранные слова, мат, вульгаризмы, сленг – что только не подстерегает Вашего ребенка на его пути во взрослую жизнь, даже лишь со стороны овладения им ненормативными «нормативами» речи, не говоря уже о других аспектах нашего бытия.

Оказалось, что даже мат – явление интернациональное, несмотря на то что в каждой стране объекты для его употребления и развития не одинаковы. Больше всего повезло японцам, даже в этой области перепрыгнувшим остальных в своем «техническом» языковом прогрессе, сумевшим вместо «изобретения» звучных слов научиться так строить свои фразы, что и без слов-спецэффектов получается фейерверк «спецэффектов».

Очевидно, скорее всего, просто людям такие «эффекты» иногда просто необходимы.

Во всяком случае, в Средние века во времена рыцарских традиций, когда уши не могли переносить сквернословия, во Франции и Италии в сражениях принимали участие особые войска-рибальди, одетые не в рыцарские доспехи, а являющиеся на поля сражений почти голыми или же совсем голыми. Целью рибальди было оскорбление противника, насмешки над рыцарями… А когда рыцарская конница бросалась на поле боя, чтобы отомстить обидчикам, она натыкалась на пики пехотинцев неприятеля.

Однако провокация бранными словами была не только во время истинных сражений и битв. Благодаря всемирно известному французскому писателю Виктору Гюго появился и метод литературной провокации бранью. Описывая в своем романе «Отверженные» знаменитую битву под Ватерлоо, окончившуюся плачевно для Наполеона, Гюго, опровергая официальную версию о последних словах генерала Камброна, вкладывает в его уста популярное бранное слово, хорошо понятное окруженным английскими войсками французским солдатам, не желавшим сдаваться в плен. И хотя, исходя из исторических данных, к тому времени уже тяжело раненный генерал не находился на поле боя, это слово, так же как и сам роман, стало во Франции удивительно популярным.

А первый бестселлер последних лет, с приправой из бранных слов, «Любовник леди Чаттерли», в одночасье ставшего популярным Д. Лоуренса, вышел в 1960 году в Англии, проложив лыжню для современных самых популярных бестселлеров, в которых вульгаризмы лишь только цветочки, а ягодки намного сочнее. И не беда, что их земляничные поляны напоминают собой маковые плантации. А родители современных детей их нередко смакуют, не замечая, как быстро обогащается их лексикон, одновременно ища ответ на очередную современную задачу Сфинкса – кто научил их ребенка так «образно» выражаться, ведя нецензурные разговоры.

* * *

Однажды один знакомый ребенок – удивительно талантливый и воспитанный второклассник, попросил меня стать посредником между папой и им, так как очень хотел дружить со своим одноклассником, которого отец запрещал приглашать в дом, услышав случайно вдруг от него «плохое» слово и не желая, чтоб его сын тоже так разговаривал.

– Но это, блин, было такое прикольное слово, – с восторгом пытался объяснить мне мальчик.

– Какой еще – блин? – на всякий случай решила уточнить я, пытаясь понять, почему этот пай-мальчик мне выдал такое, в душе оправдывая его отца за «борьбу» с сорняками русского языка даже путем пересмотра дружеских отношений. – Он, случайно, не с творогом? – решила отрезвить я «благовоспитанного» ребенка.

– Не знаю, – искренне растерялся он. – Спрошу у папы.

– У папы? – вырвалось у меня, и я представила, что будет с его отцом, очень высокопоставленным чиновником, когда он услышит от сына такой вопрос.

– Конечно у папы, – продолжал мальчик. – Ведь это его самое любимое слово, особенно по телефону. Но с чем этот блин, я не знаю. Сегодня утром мой папа говорил о нем и про свои наполеоновские планы. Вы знаете что-нибудь про Наполеона?

Что я могла ответить на это ребенку, что его папа, строящий наполеоновские планы, вряд ли когда-то разрешил бы дружить ему и с этим великим полководцем, одним из главных сквернословов Европы, ведь в те далекие наполеоновские времена сквернословить без тяжких последствий при помощи «солдатского словца» мог позволить себе только лишь не боящийся «ни Бога, ни дьявола, ни человека», а считавший себя выше всех.

Интересно, а с Сергеем Есениным его папа, поклонник поэта, разрешил бы встречаться ему или нет и позволил бы с ним подружиться?