Читать книгу - "Искусство грудного вскармливания - Тереза Питман"

Мамины истории

К рождению Миши мы шли семь лет. Сначала у нас родилась дочь, Маруся. У нее были множественные пороки развития, поэтому сразу после родов она была переведена в реанимацию детской больницы. Я была в слезах и отчаянии, но сцеживалась с первого дня. Грудь разрешили дать через десять дней, и дочка ее взяла! Сосала вяло, высасывала немного, поэтому я продолжала сцеживаться. Маша перенесла несколько тяжелых операций на кишечнике, после которых нельзя кормить ничем в течение двух недель. Из-за душевной и физической усталости мне было трудно много сцедить, поэтому, когда мы в конце концов оказались дома, я кормила смешанно. Сначала я давала грудь, а потом — небольшой объем докорма из бутылки. Потом были еще операции… В пять с половиной месяцев дочка отказалась от груди. Я продолжала докармливать сцеженным молоком, но оно стремительно исчезало. И к полугоду я кормила только смесью.

Вот с такой трудной «базой» личного опыта я пришла ко второй беременности. Но я — врач, и очень хотела кормить, потому что знаю всю ценность грудного вскармливания для ребенка и матери. Макс родился здоровым и крепким. Наше с ним грудное вскармливание было — праздник и наслаждение! Толстый, спокойный, хорошо набирающий вес малыш, «сисечник» и мамин мальчик, Макс кушал много, часто и проникновенно. Я не смогу сказать сколько раз в день, — я никогда не считала. Столько, сколько он хотел. Муж, приходя домой и видя нас на диване, как обычно, кормящимися, говорил: «Вы на боевом посту?! Кушай, Максюша, кушай на здоровье!» Спали вместе, ели вместе. Когда Максу было чуть больше года, я забеременела Мишей, и Макс резко отказался от груди.

Миша родился стремительно на сроке 33–34 недели. Родился крупным для своего срока. В родзале его чисто символически приложили к груди, а через час он был в кювезе на аппарате искусственной вентиляции легких с массивным кровоизлиянием мозга. Я сразу же начала сцеживаться и кормить его через зонд. Мне разрешали это делать самой, поэтому я точно знаю, что Миша с самого рождения пил только мое молоко. На третьи сутки его перевели в другую больницу. Я выписалась и уехала за ним. В реанимации он провел еще семь дней. Туда мне разрешали заходить всего один раз в сутки, стоять, засунув руки к нему в кювез, и гладить его. Каждый день утром я привозила и сдавала молоко. Сцеживалась каждые два часа строго по будильнику, в том числе дважды — ночью. Купила электромолокоотсос, чтобы ускорить и упростить сцеживания по ночам. К двум неделям я сцеживала около литра молока в сутки. Что не нужно было Мишке, выпивали старшие. А еще у Миши в больнице появился молочный брат, которого мама не могла кормить грудью, поэтому мальчик пил мое молоко. Когда Мишу перевели в отделение, мы наконец-то смогли быть каждый день вместе! Первые две недели Мишу разрешали кормить только через зонд, а потом я начала давать грудь, и золотой мой мальчик не отказался! Я все время держала его на себе или на руках. Миша лежал на моей голой груди и посасывал, с каждым днем лучше и лучше. Докармливала своим молоком через зонд, хотя персонал предлагал бутылку. Через полтора месяца после родов Миша достаточно окреп и высасывал достаточно молока. Честно говоря, и я, и персонал несколько преувеличивали количество выпиваемого Мишей из груди и приписывали, что он ест и из бутылки. Все понимали, что нам надо домой. За эти полтора месяца в больнице Миша набрал 400 г веса. Дома мы закутались в слинг и повисли на груди. Я, опять же, не могу сказать, сколько раз в сутки Миша ел. Точно знаю, что он сосал грудь столько, сколько хотел. То реже, то чаще. Ночью он кормился, не просыпаясь, у меня под боком.

За первый месяц дома он набрал больше килограмма! Миша редко болеет, веселый и ласковый малыш. У него есть неврологические проблемы, но он стремительно вылезает из них. По опыту с собственными детьми я вижу, что если доношенному малышу мамино молоко — единственно правильное питание, то для недоношенного это верно в квадрате!

В целом, медработники в роддоме и больницах относились к нам с большим пониманием. Не стеснялись предложить подделать анализы, чтобы можно было быть с малышом в отделении. Закрывали глаза на то, что я нахожусь в палате в то время, когда пора ее освободить. Молочные хвалили, когда я приносила достаточно молока, чтобы хватало на ночные кормления. Везде были комнаты для сцеживания, розетки, места для обработки и стерилизации молокоотсосов, комнаты отдыха. При совместном пребывании можно попросить большую кровать и лежать вместе. Можно заключить контракт для того, чтобы лежать в отдельной палате. Можно найти донорское молоко.

Опыт с дочкой помог мне понять, что над кормлением грудью нужно работать и не опускать руки, если есть сложности. Я поняла, ЧТО дает моему ребенку МОЕ молоко! Удачное кормление среднего позволило в полной мере насладиться грудным вскармливанием и близостью с ребенком. Я смогла гордиться собой как кормящей мамой. У моих детей никогда не было колик, диатеза, аллергических реакций или дисбактериоза, несмотря на длительное лечение антибиотиками. Я абсолютно убеждена, что именно мое молоко было важно, а кормление грудью было не только пищей, но и квинтэссенцией материнской любви, которая помогла моим детям выжить и радоваться жизни, несмотря ни на что.