Читать книгу - "Данте, который видел Бога. «Божественная комедия» для всех - Франко Нембрини"

Читая гимн Марии, «Деве-Матери», мы говорили с нерасторжимой связи невинности и материнства. Послушайте, что сказал Папа Франциск на встрече матерей-настоятельниц женских конгрегаций: «Целомудрие ради Царства Божьего показывает, как любовь, устремленная к Богу как первостепенной цели, становится зрелым свободным выбором и знаком будущей жизни. Но, прошу вас, пусть это будет плодотворное целомудрие, целомудрие, порождающее духовных детей Церкви. Посвятившая себя Богу должна быть матерью, а не „старой девой“. <…> Пусть радость от того, что вы способны приносить духовные плоды, одухотворит вашу жизнь; будьте матерями, подобно Матери Марии и Матери-Церкви»^[283].

Матерями, потому что в жизни необходимо приносить плоды, человек не может быть бесплодным,

Решение посвятить свою жизнь Христу не может не приносить плодов. Вы не можете быть старыми девами, то есть бесплодными, не способными к рождению: будьте матерями! Теперь всякий раз, когда я буду перечитывать гимн «Деве-Матери», в ушах у меня будет звучать это обращение папы Франциска монахиням: жизнь ради плодов, жизнь ради ответственности, о чем мы и будем говорить.

Прежде чем начать, я хотел бы ненадолго вернуться к гимну Богоматери, сравнив его с дорогим мне стихотворением Джакомо Леопарди «К своей Донне».

Мне кажется, что чтение этого стихотворения прекрасно помогает понять, что мы потеряли за века отстранения от христианства, неприятия и даже враждебности по отношению к Церкви. Для Данте, как и для христианства, история чувственной любви — это дорога, которая может привести нас к спасению здесь и сейчас. Отношения Данте с Беатриче реальны, они растут и развиваются, они начинаются, когда Данте еще был ребенком, и постепенно в нем созревает осознание собственной природы, вплоть до песни тридцать третьей, где Беатриче так трогательно и поразительно отождествляется с Марией, женщина — со спасением. Поэтому Мария предвосхищает исполнение обещания, данного всему человечеству, она — прообраз нового народа Божия, который может позволить себе жить, созерцая, как в сердце, в отношениях с женой или с мужем, воплощается в жизнь общение с Тайной.

Однако с началом современной эпохи это единство раскалывается, стремление к земным благам и любовь к женщине противопоставляются стремлению к Богу. Бог начинает восприниматься как враг человеческих желаний, становится все более далеким и абстрактным, и в конце концов в нем видят противника, от которого нужно избавиться ради возможности осуществления человеческих стремлений. Но это не так: наша повседневная жизнь, не соотнесенная с высшей целью, воспринимается как исключительно ущербная и не способная реализовать эти стремления. Леопарди велик, потому что в его голосе мы слышим крик об этом мучении, о том, что вещный мир благ, но недостаточен, ограничен, неспособен исполнить обещание, о котором он тем не менее напоминает. И в случае с Леопарди все еще не так безнадежно, потому что, подчеркивая неосуществимость своего стремления, он, по крайней мере, пытается не отказываться от него, жить на высоте собственного желания. Подумаем же о сегодняшнем дне, когда «все нас замалчивает»^[284], как говорит поэт, все призвано убедить человека, что он — курица, он не может летать, а желание его — иллюзорно.