Читать книгу - "Солнце и смерть. Диалогические исследования - Ганс-Юрген Хайнрихс"

Но разум не может наслаждаться природой. Видя дерево, он не любуется его красотой. Он прикидывает, сколько из него выйдет пиломатериалов. Знание – сила, а потому познающий разум пытается поставить себе на службу все им познанное.

Логика развития отношений разума и природы такова. Вначале разум подчиняет животных, которые эксплуатируются как вьючные или ездовые. Затем начинают эксплуатироваться растения, которые заставляют давать урожаи. Наконец дело доходит до эксплуатации неживых «природных ресурсов» – угля, руды, нефти. И разумеется, начинается эксплуатация машин.

Показательно, что в СССР, где идеология пламенно осуждала «эксплуатацию человека человеком», никаких возражений не вызывали такие таблички, как «эксплуатация природных ресурсов» и «отдел технической эксплуатации». (Сегодня появилось новое выражение – «ресурсный центр», которое обозначает, например, кафедру в университете как «месторождение» мозгов для эксплуатации.)

Страшные известия об Освенциме были интерпретированы М. Хоркхаймером и Т. Адорно как свидетельства завершения процесса саморазворачивания «фаустовской» души: вначале она эксплуатировала природу, а затем – превратила в сырье; начав с эксплуатации человека, она превратила его в сырье, «добывая» из трупов золото, используя их кожу для изготовления изделий, а уголь из человеческих костей – для процеживания жидкостей. Просветительский разум-эксплуататор достиг вершины своего развития. Закат Европы закончился в Освенциме. После него, как полагают представители Франкфуртской школы, невозможны ни искусство, ни философия.

Находились, однако, в зале Санкт-Петербургского университета во время лекции Слотердайка и представители «поколения пепси», в котором преобладают бездумные энтузиасты научно-технического прогресса, глобализации, модернизации, технопарков, бизнес-инкубаторов и прочего подобного.

Вот это и есть настоящие – и постоянные, повсеместно встречающиеся в эпоху глобализации – противники Слотердайка. И здесь тоже существует разница: в России эти противники еще молоды, а на Западе они уже состарились и составляют теперь доминирующее профессорское большинство.

Выходит, Россия отстает на полвека? Но отстает ли на несколько веков классический балет Большого театра и Мариинки?

Слотердайк так не думает.

Наоборот, он приехал в Санкт-Петербург презентовать премию, предназначенную для тех, кто наименее приспособлен к прогрессивному позитивистско-потребительному образу жизни.

Позитивистская культура в современной России воспринимается как нечто передовое и прогрессивное. Она еще кажется здесь сияющей вдали, на горизонте. А немцы уже провели в середине прошлого века спор о позитивизме – и выяснили его допустимые пределы. У нас, в России, произошло возрождение позитивистских иллюзий – под влиянием колоссальных успехов науки, которые вошли в повседневную жизнь каждого. Общаясь с компьютером и «умным» телефоном, современный человек проникается верой в научно-технический прогресс – и воспринимает его как нечто самоочевидное, «естественное», единственно возможное. Поговорим об этом подробнее.

Суть позитивизма – безграничная вера в науку и технику. Точнее, безграничная вера не в технологические возможности как таковые, а в их способность решить все социальные проблемы. Например, вера в то, что можно создать электронное правительство и справиться с бюрократической волокитой, а заодно и со взяточничеством. Проблема решится чисто технически. Надо только хорошие законы загрузить в компьютер и поручить ему отслеживать их исполнение, загадочно жужжа и мигая. (Стоит ли говорить, что сами компьютерные гении, равно как и бюрократы, этих иллюзий не разделяют, но всячески их поддерживают; зато жужжание и мигание, множество картинок на дисплее, которыми можно управлять легким движенем пальца, завораживают нового позитивистского дикаря.)

Один из хороших знакомых автора этих строк, по образованию – физик, а по призванию – медиамагнат и великий организатор уральского рока, рассказал с год назад об очередном своем визите в Силиконовую долину. Там на симпозиуме позитивистских умов было сказано, что к 2025 году компьютер сравнится по сложности с головным мозгом человека. Вот тогда и можно будет пересадить свою уникальную личность на этот вечный носитель, который можно ремонтировать – и таким образом решить чисто технически проблему бессмертия! Конечно же, это не единственный путь спасения. Некоторые позитивисты связывают свои надежды с клонированием или с расшифровкой генетического кода, что позволило бы сохранить нашу телесную оболочку. По мере износа ее можно было бы клонировать снова. А если каждый раз после этого наделять биологический носитель собственной душой – ну, там, показывать ему снимки с сотового телефона, которые надо делать на этот случай постоянно, провести прямо в голову Интернет и скачать всю переписку и ленту новостей с Фейсбука, список друзей с портретами и архив любимых кинофильмов (музыки, книг, комиксов, картинок, фотомоделей и тому подобное), то технически воссозданное существо и в интеллектуальном плане вполне станет тобой. А если периодически повторять такую перезагрузку, то можно будет жить вечно…

Нечто подобное Слотердайк изложил в своей речи о «человекопарке» – представив изготовление человека генетическими инженерами как «технопарк». Речь – прочитанная, к слову сказать, профессиональным актером, а не автором – вызвала веселье в зале, поскольку публика поняла иронию автора. Но в прессе разразился скандал. Слотердайка обвинили в том, что он пропагандирует искусственное выведение элитных человеческих пород, «селекцию» и прочие вещи, на которые в Германии возникла стойкая аллергия после нацизма. Тот парировал подобные упреки остроумно, в чем легко убедится читатель книги «Солнце и смерть», где скандал с «человекопарком» разбирается подробно. Слотердайк сказал, что высшие приматы – по сообщениям зоологов – способны различать несколько сотен отдельных слов, но не способны построить из них предложение. Так же реагирует на выступление множество журналистов и критиков – они не способны понимать смысл предложений, а могут различать в них только отдельные слова: например, «селекция», «отбор» – и к ним цепляться…

Скандал получился достаточно бурным, но это было давно. Сегодня даже в России подобными рассуждениями о клонировании людей и планах пересадки человеческой личности на компьютерный носитель уже никого не проймешь.

Ко всему привыкает человек. Даже к позитивистской политехнической чуме. К идее чисто технологического достижения вечного счастья умело подверстывается конец истории под знаком либерализма без берегов: общее тут одно – всемерное содействие потребностям индивида. Индивид превыше всего, и счастье его достижимо технически в глобальном масштабе.

Так что повествование Слотердайка о средневековой чуме российскую прогрессивную молодежь не особо потрясло и отнюдь не удручило. Оно, скорее, имело противоположный эффект. Прогрессоры лишний раз переполнились гордостью за современное инновационное человечество.

Да, чума была ужасна. Но ведь ее удалось победить с помощью науки! Значит, наука и чума несовместимы. Такого, разумеется, не повторится никогда. Это подразумевается само собой, так как главный признак прогресса – его необратимость. Разум движется только вперед. Человечество просто не может поглупеть – оно только умнеет. Каждое последующее поколение, следовательно, умнее предыдущего. Дети всегда умнее родителей. А их дети будут еще умнее. Они вообще какие-то дети индиго, обладающие сверхспособностями. Сверхчеловеки какие-то, только в детском возрасте.