Читать книгу - "Тайна адмиральской дачи - Анна Устинова"

– Вот ваша книга, – положил Дима на журнальный столик Канта.

– Обожаю немецкую классическую философию! – обрадовалась Наталья Владимировна. – Помню, как мы с несчастным Аполлинарием читали друг другу Канта вслух по ночам… Кстати, а где Петруша Миронов?

– Дома, – ответил Дима.

– Как жаль, – покачала головой Коврова-Водкина. – Мне с ним нужно посоветоваться по поводу одного таинственного дела. Но, в общем-то, я могу и вам рассказать.

Ребята насторожились. Однажды они уже распутали преступление, которое было связано с дачей Ковровой-Водкиной. Кто знает, вдруг Наталья Владимировна и впрямь заметила что-нибудь подозрительное. Ради такого можно было немного и задержаться. Тем более сейчас всего одиннадцать. Зал игральных автоматов скорее всего даже еще не открылся.

– Слушаем вас, Наталья Владимировна, – отчетливо проговорил Дима.

– Дело очень таинственное, – начала с заговорщицким видом Наталья Владимировна. – Я бы давно обратилась к нашему мальчику Арнольдику, но он, как вы знаете, на две недели уехал в командировку.

Ребята кивнули. Арнольдик – это третий муж дочери Ковровой-Водкиной – Светланы. Он ездил вместе с юными детективами в автомобильную поездку по городам Подмосковья. И, к полной неожиданности для них, помог им во время последнего расследования. С тех пор Наталья Владимировна любила повторять, что «их мальчик» не только крупный ученый-химик, но и подающий надежды детектив.

– В общем, Арнольдик помочь мне сейчас не в силах, и я обращаюсь к вам, – продолжала с торжественным видом Наталья Владимировна. – Дело в том, что какой-то неизвестный доброжелатель уже пятый день подряд оставляет у нас на крыльце по замечательной свежезабитой курице.

Близнецы разочарованно переглянулись.

– Напрасно вы так, – уловила их настроение хозяйка дома. – Я просто обязана выяснить имя своего благодетеля. Пусть, если ему так угодно, приносит своих кур и дальше. Но только за деньги. Мне бесплатных подачек не надо.

– Ясно, Наталья Владимировна, – изобразила заинтересованность Маша. – Мы постараемся выяснить.

Димка ерзал на стуле. Пока они тут прохлаждаются с Ковровой-Водкиной, преступник, может быть, уже явился за посланием. Надо было как можно скорее уходить. Тут, на счастье ребят, зазвонил телефон. Наталья Владимировна начала с кем-то длинный разговор. Выскользнув из гостиной, близнецы пробрались к входной двери. Теперь главное было тихо открыть замок. Иначе Филимоновна всполошится и, чего доброго, вернет их до выяснения обстоятельств в гостиную. Впрочем, домработница, видимо, занимаясь готовкой, громко затянула «Синий платочек». Вряд ли она услышит щелканье замка. Маша с большими предосторожностями отомкнула замок. Внезапно дверь снаружи кто-то с силой потянул на себя. Дети от неожиданности отпрянули. В следующий миг в переднюю, тесня их в коридор, вихрем ворвался Степаныч с двустволкой.

– Стоять! – рявкнул он. – Все арестованы до дальнейшего выяснения обстоятельств.

Дети застыли на месте. Степаныч был облачен в видавший виды синий милицейский китель и милицейскую фуражку. Он одевался подобным образом только в двух случаях. На День милиции. Или когда в поселке происходили, по его мнению, события чрезвычайные. До Дня милиции было еще далеко. «Значит, что-то случилось», – одновременно подумали близнецы.

– В чем дело, Иван Степанович? – попытался выяснить Дима.

– Молчать! – рявкнул бывший заслуженный работник органов правопорядка. – Руки вверх! – направил он на ребят двустволку. – Следовать за мной!

Ребята повиновались. Держа их под прицелом, Степаныч велел отворить дверь в кухню. Дима исполнил приказ. Филимоновна, продолжая петь, ощипывала курицу.

– Прекратить работу! – громко и коротко распорядился доблестный сторож. – Всем оставаться на своих местах!

Филимоновна вздрогнула. Песня оборвалась на полуслове. Курица выпала из ее рук на пол.

– Ты чего, Степаныч, совсем озверел? – посмотрела домработница на сторожа.

Она было нагнулась за курицей.

– Попрошу к вещественным доказательствам не прикасаться! – мигом пресек ее попытку Степаныч.

– Какие еще доказательства? – с оторопелым видом пробормотала Филимоновна.

– А вот такие! – схватил Степаныч полуощипанную курицу.

Ребята заметили, что на оставшихся перьях птицы чернеет какая-то загогулина.

– Степаныч, ты что? – негодовала домработница.

– Лицом к стене! – скомандовал Степаныч. Руки за голову.

От входной двери послышались быстрые шаги, и в кухне возник коренастый, коротко стриженный Петька.

– Ищу вас, ищу, – обратился он к близнецам. – Хорошо бабушка ваша сказала, что вы здесь и…

Тут, наконец, заметив Степаныча, мальчик осекся.

– Иди-ка сюда, Миронов, – поманил его пальцем сторож. – Уверен: без твоего соучастия тут не обошлось.

– Без какого соучастия? – удивился Петька.

– Соучастия в факте кражи моих личных кур! – заорал Степаныч.

– Кур? – вытаращил глаза Петька.

– С целью последующей перепродажи хозяйке данного дома, – уверенным голосом продолжал бывший заслуженный работник органов правопорядка.

– Какой перепродажи? – возмутилась Татьяна Филимоновна. – Этих кур нам с Водкиной каждое утро приносит благотворительная организация.

– Организация? – сардонически усмехнулся Степаныч. – Будет вам всем организация. Называется следственный изолятор.

Тут доблестный сторож случайно ткнул Филимоновну двустволкой в спину.

– Помогите! – заверещала та. – Убивают!

– Кого убивают? – появилась в кухне Коврова-Водкина. – Ах, это вы, милостивый государь, – гневно взглянула она на Степаныча. – Интересно бы знать, по какому праву вы врываетесь в мой дом?

Коврова-Водкина недолюбливала сторожа Красных Гор с той самой поры, когда он, увидав первый раз Арнольдика, принял того за агента иностранной разведки. В результате тогда еще не муж, а жених дочери Ковровой-Водкиной провел целый час в конторе поселка под присмотром Степаныча.

– А ну, опустите ружье! – решительно ухватилась Коврова-Водкина двумя руками за стволы.

Степаныч под ее напором несколько сник.

– Все свободны! – немедленно провозгласила Наталья Владимировна. – Бастилия разрушена.

– А как же быть с фактом кражи? – смешался Степаныч. – Этим знаком отмечены только мои куры, – продемонстрировал он хозяйке черную загогулину на перьях полуощипанной птицы.

– Это мы дуры? – не расслышав, воскликнула в гневе Коврова-Водкина.

– Нет-нет, что вы! – испугался Степаныч. – Я не про дур, а про факт кражи моего личного имущества.

– Вон! – закричала Коврова-Водкина.