Читать книгу - "Сказочное невезение - Диана Уинн Джонс"

А потом до меня вдруг дошло, что мне предстоит одному ехать в незнакомое место, а я понятия не имею, что там делать и как себя вести; так мало того – мне еще предстоит отыскать там человека, который накликал на меня мой Злой Рок. Я попытался еще раз повторить про себя: «Либо я, либо оно», но на сей раз это совсем не помогло. Вернувшись домой, я посмотрел через окно на Столлери, и мне стало страшно. Я сообразил, что не знаю про это место ровным счетом ничего, кроме того, что колдовство там так и кишит, а один из обитателей – злодей злодеем. Когда пришел дядя Альфред и отвел меня к себе в кабинет, чтобы наложить на меня заклятие, которое заставит мистера Амоса взять на работу в Столлери именно меня, я едва передвигал ноги. Они тряслись.

В кабинете все опять стало по-прежнему. И мягкие кресла, и портвейн исчезли без следа. Дядя Альфред нарисовал на полу круг мелом и велел мне встать в него. Помимо этого, магия оказалась точь-в-точь как обыкновенная жизнь. Я ничего такого особенного не почувствовал и не заметил, вот разве что в самом конце раздалось совсем тихое жужжание. Зато дядя Альфред, закончив, так и сиял.

– То-то! – сказал он. – Я отвратил всякую вероятность того, что тебя не возьмут, Кон! Заклятие сидит плотно, как гидрокостюм.

Я поплелся прочь, дрожа мелкой дрожью. Сомнения и неизвестность так меня замучили, что я даже решился побеспокоить маму. Она сидела за своим колченогим столом и вычитывала длинные полосы бумаги, делая на полях какие-то пометки.

– Говори быстрее, чего там у тебя, – сказала она, – а не то я лишусь места на сих благословенных галерах.

Вопросов у меня было ой как много, но тут в голову пришел лишь один:

– А когда я завтра поеду в Столлери, мне брать с собой какую-нибудь одежду?

– Спроси у дяди, – ответила мама. – Вы же с ним затеяли всю эту несусветицу. Да, и не забудь вечером принять ванну и вымыть голову.

Тогда я отправился вниз, где дядя Альфред распаковывал в дальней комнате путеводители, и задал ему тот же самый вопрос.

– И еще – можно мне взять фотоаппарат? – поинтересовался я.

Он дернул себя за губу и задумался.

– Говоря откровенно, по-хорошему не надо бы тебе ничего брать, – сказал он. – Ты ведь завтра отправляешься только на собеседование. Однако, если заклятие сработает, работу ты получишь и, возможно, приступить к ней придется незамедлительно. Я знаю, что слугам там выдают форменную одежду. А вот про нижнее белье – не в курсе. Да, пожалуй, тебе стоит взять смену нижнего белья. Но тайком, чтобы не выдать своей уверенности, что тебя возьмут. Им это не понравится.

От этих слов я разнервничался еще сильнее. Я-то думал, что заклятие все решило бесповоротно. А тут на короткий и совершенно блаженный миг я размечтался: а если я как-нибудь совершенно ужасно нахамлю им там в Столлери, может, меня вышвырнут за дверь и не возьмут ни на какую работу? И тогда я со следующего полугодия поступлю в Стольскую гимназию. Потом я сообразил, что ничего из этого не выйдет, куда ж денешь мой Злой Рок. Я вздохнул и пошел собирать вещи.

Трамвай, который залезал в гору и проходил мимо Столлери, отправлялся с рыночной площади в полдень. Дядя Альфред проводил меня до остановки. Я оделся во все лучшее и держал в руке пакет – якобы с обедом. Сверху я ловко пристроил сверток с бутербродами и бутылку сока. Под ними лежали мои трусы и носки, в которые я завернул фотоаппарат и последнюю книжку про Питера Дженкинса – я решил, что уж одной книгой из магазина дядя Альфред ради меня как-нибудь может пожертвовать.

Когда мы вышли на площадь, трамвай уже стоял и стремительно заполнялся пассажирами.

– Садись, а то тебе места не хватит, – подтолкнул меня дядя. – Удачи, Кон, я тебя обнимаю и покидаю. Да, и еще, – добавил он, когда я уже полез по металлическим ступенькам в трамвай. Дядя поманил меня, я спустился обратно. – Забыл одну вещь, – сказал он и отвел меня в сторонку. – Мистеру Амосу скажешь, что твоя фамилия Грант. В смысле, как у меня. Если ты назовешь им этакое вычурное имя, Тесдиник, они решат, что ты выпендриваешься и им не подходишь. Так что отныне звать тебя Конрад Грант. Не забудешь?

– Не забуду, – сказал я. – Грант.

Как ни странно, мне стало легче. У меня появилась тайная кличка, как у всех уважающих себя персонажей книг про Питера Дженкинса, которые жили полной приключений двойной жизнью. Я решил, что вроде как стал тайным агентом. Грант. Я ухмыльнулся и довольно жизнерадостно помахал дяде Альфреду, потом снова влез по ступенькам, купил билет. Дядя помахал в ответ и стремительно зашагал прочь.

Примерно половину пассажиров составляли мальчишки и девчонки моих лет. Почти у всех в руках были полиэтиленовые пакеты вроде моего, с бутербродами. Поначалу я решил, что они учатся в какой-то другой городской школе и едут по случаю окончания учебного года на экскурсию в Столстед. Трамвай, на котором можно было доехать до Столлери, шел по круговому маршруту – сперва поднимался в горы до самого Столстеда, а потом снова спускался в Столчестер рядом с кузницей. Столстед – очень милая деревушка, притаившаяся в зелени Альп. Летом туда ездят пить чай со сливками и гулять по окрестностям.

И вот трамвай лязгнул, дернулся и поехал. Сердце мое и желудок дернулись в противоположном направлении, и всех мыслей у меня осталась только одна: как же мне страшно. Вот оно и пришло, думал я. Обратной дороги нет. Не помню, видел ли я магазины, дома и вообще пригороды, через которые мы проезжали. Замечать что-то вокруг я начал только в предгорьях, среди леса, где зубцы под днищем трамвая стали сцепляться с зубцами между рельсами, дзынь, и мы рывками взбирались все выше и выше, брумс, брумс, брумс.

От этого я слегка встряхнулся. Стал смотреть на скалы и зеленые деревья, все в брызгах солнечного света, и подумал, так, отвлеченно, что вокруг, наверное, довольно красиво. А потом до меня дошло, что никто в трамвае не болтает, не смеется и не валяет дурака – как это обычно бывает на школьных экскурсиях. Все ребята сидели и тихо таращились на окрестности, точно так же, как и я.

Не может же быть, чтобы все они ехали в Столлери на собеседование! – подумал я. Не может быть! Вот только сопровождающих учителей я в трамвае не обнаружил. Тогда я крепко стиснул в кармане немного липкую пробку и стал гадать, дойдет ли дело до того, чтобы вызывать Странника и кто (или что) это такое. Вызывать-то всяко придется, в противном случае – верная смерть. И тут я понял, что если на работу возьмут не меня, а кого-то из этих ребятишек, мне тем самым подпишут смертный приговор.

Тут мне стало совсем страшно. Я все вспоминал слова дяди Альфреда: не показывай, что взял с собой смену белья, да еще и назовись Грантом, – похоже, он был не слишком уверен, что заклятие сработает; словом, так страшно мне еще не было никогда в жизни. Когда трамвай снова покатил по ровному месту, я стал смотреть вниз, на раскинувшийся там Столчестер, на голубые пики ледника, на Столовый утес – а потом все в глазах начало расплываться от ужаса.

До Столлери трамвай добирается час с лишним – карабкается по крутым участкам, грохочет по каменистому плато, останавливается рядом с уединенными трактирами и домишками, что лепятся по одному-два на верхотурах. На каждой остановке несколько пассажиров выходило, но всё это были взрослые. А дети сидели на своих местах, как и я. Ну пусть они все едут в Столстед! – взмолился я мысленно. При этом я заметил, что те, у кого были при себе пакеты с едой, ничего по дороге не жевали – можно подумать, им с перепугу кусок в горло не лезет, прямо как мне. А впрочем, возможно, они просто хотят как следует попировать в Столстеде, подумал я. Это была моя последняя надежда.