Читать книгу - "Житье-бытье мальчишечье - Борис Михайлович Забелин"

Дни в пионерском лагере летели быстро. Здесь было сытно и очень интересно. Ребята купались, загорали Собирали в лесу грибы, сушили их, сдавали на приемные пункты. Помогали соседу-колхозу убирать урожай...

Юрке с Женькой доверили хромую, с куцей гривой лошаденку и скрипучую, рассохшуюся телегу. Напросился на это Женька. По его словам выходило, что он чуть ли не с пеленок пас лошадей. Юрка расстроился. Оттого, что ему раньше не приходилось иметь дело с лошадьми. Еще оттого, что Женька опять наплел целый короб небылиц. Ну какие в Одессе лошади?

Когда же тот умело и довольно быстро запряг конягу, Юрка онемел от изумления...

Друзьям доверили возить зерно. Они наполняли им им току мешки, взваливали на телегу и везли в сушилку, оттуда — на склад. Лошаденка оказалась сущим мучением. Быстро и много груза возить она не желала, а точнее, не могла.

А тут еще, к несчастью, гора. Когда ребята съезжали с нее, направляясь на ток, телега напирала на конягу, п той поневоле приходилось бежать. Но было похоже, что она вот-вот упадет и протянет ноги.

Еще труднее лошадь одолевала дорогу в гору. Из сил выбивалась, таща поклажу. Часто где-то на середине подъема останавливалась, загнанно поводя худыми потными боками. Когда такое случилось в первый раз, коновозчики растерялись. Телега начала пятиться, старания ребят удержать ее не помогали. Ладно Женька сообразил сунуть под задние колеса по обломку дерева. Пришлось ждать, когда отойдет коняга. Кое-как выбрались, да и то лишь свалив с телеги пару мешков. Три пота сошло, пока друзья дотащили мешки до ровной дороги...

Ну и наматывались за день. Под конец буквально валились с ног. И все равно не забывали распрячь лошадь, накормить, напоить ее, отвести в конюшню...

Крепко, по-настоящему сдружила ребят эта работа. Оба очень огорчились, когда Женьке пришлось на неделю раньше вернуться домой: у него тяжело заболела мать.

С ним уехал и Горька: его ждала переэкзаменовка

Глава восьмая

Из лагеря Юрка вернулся только в конце августа. Сразу же побежал к Женьке. Но его дома не оказалось. Юрка даже расстроился. Немного развлекла его встреча с Горькой. Они поздоровались, поговорили, зашли во двор, потом в огород. Тут Юрка вспомнил жалобы матери...

— Кто-то огурцы и морковь у нас межует,— сказал он Горьке.

Тот встрепенулся, хмыкнул:

— Я знаю. Только...

— Кто? Говори!

— Не поверишь даже...

— Да не тяни!

— Женька это, понял?—выдавил Горька.

— Ты что?—возмутился Юрка.

— Не веришь — не надо!—обиделся Горька.— Своими глазами видел. Чтоб мне землю есть!

— Видел и ничего не сказал ему?

— Ему окажешь...— виновато ответил Горька.

— У своих?!—Юрка задохнулся от возмущения.

Как многие мальчишки, он сам увлекался этим занятием. Незаметно, межами, пробраться в огород, нарвать огурцов или моркови — в этом была своя прелесть. Правда, взрослые оценивали ее по-другому и платили обычно крапивой. Но железный закон улицы разрешал межевать в чужих огородах. Делать это у своих считалась подлостью.

Юрка и Горька вышли на улицу. Там к ним подошло несколько ребят. Завязался разговор... Потом появился Женька. Увидев Юрку, обрадованно кинулся к нему, протянул руку. 

—Таким не подаю!—отрезал тот.

Женька растерянно замигал, с удивлением спросил:

— Ты чего?

— Сам знаешь!—вмешался Горька.— За это в рожу полагается...

— Точно,- поддержал его Федька.— Неужто, Юрка, не врежешь?

— Не трухай,— подзадоривал Горька.— Если что — поможем!

Юрка был очень зол на Женьку, но драться ему не хотелось. Однако Горька и Федька начали подталкивать его к Женьке. А тот, чтобы не стукнуться лбами, резко уперся руками в Юркину грудь...

— Ах ты, драться?—закричал, заметив это, Горька. —  Дай ему сдачи.

Юрка видел, что Женька и не думал драться. И все же он как-то неожиданно даже для себя несильно ударил его по лицу. Женька хотел было ответить тем же, но сдержался и только укоризненно выдавил:

— Эх, ты!

Юрку это обескуражило, ему стало стыдно. Он разозлился на себя и на ребят. Грубо растолкал мальчишек и убежал во двор... Под вечер Юрка слонялся в саду, украдкой поглядывая на соседский двор. Когда там появился Женька, сделал вид, что собирается лезть на березу.

— Юрка!— услышал он Женькин голос.— Ты за что это меня, а?

— Будто не знаешь?—Юрка снова разозлился, хотя только что был готов все простить товарищу.

— Нет.

— Кто у нас огурцы межевал?—зло спросил Юрка.

Женька вначале рот раскрыл от удивления, потом хмыкнул:

— Это Горька наклепал, да?

— Мало ли кто.

— Эх, ты!— Женька вздохнул, затем сердито сказал: —  Я ему еще всыплю за вранье... за ваши огурцы...

И Юрка все понял. Понял, как просто обвел его Вокруг пальца Горька. И он сам хорош: поверил в такую чепуху.

— Жень,— жалобно сказал он после некоторого замешательства,— знаешь что?

— Ну?

— Ты... меня... ты сделаешь, если я тебя попрошу?

— Ладно, если смогу,— сразу согласился Женька.— Чего тебе?

— Дай мне... — Юрка запнулся,— стукни мне... раз, а?

Женька расхохотался.

— Ну, серьезно,— сказал Юрка.

— Да пошел ты, знаешь, куда?—рассердился Женька,—Я лучше Горьке врежу,— и снова хмыкнул:—А потом уж тебе, ладно?

Юрке как-то враз стало легко, и он заулыбался...

Глава девятая

Первого сентября Юрка с Женькой пошли в школу. Но уже не в ту, что стояла в Широком переулке: там сейчас находился военный госпиталь. Они направились в конец своей улицы, где стоял малюсенький заводик, именуемый «чугункой». Рядом с ним вытянулись низенькие дряхлые бараки. Их называли «березинскими»— по фамилии бывшего владельца. Среди них высилось двухэтажное здание, построенное уже после революции. В него и перевели школу...

Друзья попали в один класс и даже на одну парту. Но недолго довелось им быть вместе. Анна Степановна рассадила их за то, что шептались на уроках. Юрка остался на прежнем месте, Женька очутился один на самой последней парте. И ему стало скучно...

Как-то ребята заметили, что Женькина парта пуста. Они зашушукались, завозились. Учительница сделала одно замечание, второе. Потом увидела, что Женьки нет на месте, хотя точно помнила, что он был.

— Михайлов, ты куда запропастился?— сердито спросила она. Никакого ответа. Анна Степановна подошла к Женькиной парте, остановилась озадаченная.

Окинула взглядом весь класс, задержалась на вешалке, на которой плотной стеной висели пальто. Вдруг улыбнулась, но ничего не сказала, затем продолжила рассказ нового материала. Когда закончила, попросила:

— А сейчас, ребята, повторим. Вспомните, в каком году Наполеон