Читать книгу - "Иллюзиум - Роман Искаев"

– Ты что-то хотел у меня спросить, – низким рокотом напомнил ему Свин, рассматривая задумавшегося Сашку.

– Ах да, хотел. А почему мы не можем здесь воплощать? – спросил он, но совершенно не то, с чего хотел начать.

– Яс дело не можете, никто не может, – пророкотал Свин, вставая из-за стола и беря грязную посуду.

– Но почему? – настаивал Сашка, – мы же в Иллюзиуме!

– Понятно, что вы в Иллюзиуме, кхе, а где вы ещё можете быть? А, как бишь там… воплощать вы не можете, потому что барьер здесь, его ещё Агат создал.

– Агат? – переспросила Лиза.

– Ага, он самый, когда…, – тут Свин запнулся. Он глянул на друзей, переводя взгляд с одного гостя на другого, будто оценивая их. В конце концов, он проговорил:

– Мда, натворил дел Агат, кхе, два помощника – это ещё куда ни шло, кхе, а вы, – кивая в сторону Лизы и Сашки, – вы два Героя, как я понимаю?

Ребята синхронно кивнули.

– Кхе, так что произошло, вчера, там? – Свин неопределённо махнул рукой в сторону Сказграда. – Небось, Алик шалил, да?

– Кто? – переспросил Сашка.

– Да, – сказала Лиза, она уже знала имя Серого человека, – да, это он.

Сашка и обезьянки уставились на неё.

– Потом объясню, – быстро проговорила Лиза.

– Значит, Алик, я не ошибся, всё так и пошло. Не удалось Агату исправить, кхе, не удалось, – и бросив на Сашку быстрый взгляд, Свин отчего-то вздрогнул. – Ты, наверное, Герой Иллюзиума, да?

– Да и Лиза то же.

– А, давно?

– Ммм, – почему-то запнулся Сашка, – с октября прошлого года, уже три месяца.

– Ясно, ясно, – пробурчал Свин; лицо его вдруг окрасилось грустью, а глаза и без того наполненные задумчивой печалью, потухли совсем, – ясно, да уж, всё-таки не смог, мда.

Встав из-за стола, он направился к весящему над раковиной шкафчику с дверцами. Защитники непонимающе переглянулись, но ничего не сказали. Свин тем временем достал мутный бутыль и маленький стаканчик, плеснул туда красной жидкости и залпом выпил. Затем, какое-то время постояв, вглядываясь в белоснежную даль, простиравшуюся за окном до самого озера и дальше – к молчаливым хвойным исполинам, прогнувшимся под тяжестью свежего снега, он тяжело опустился на стул перед защитниками.

– Ну что же, вы видимо хотите узнать, что же такого натворил Агат из-за чего вы оказались у меня?

Защитники одновременно кивнули. Не спеша и покряхтывая, Свин достал из необъятного кармана на груди трубку, вычистил её, набил табаком и, раскурив, от чего к потолку взвился сизый дымок, наполненный древесным запахом, заговорил, периодически откашливаясь. Ребята слушали его очень внимательно, не прерывая рассказ расспросами.

– Снега ещё вчера не было, да и откуда ему взяться здесь? Никогда не было так низко по горе. Но сейчас рушится равновесие между мирами. Из-за Алика и, чего уж там, Агата в первую очередь. Кхе, а началось всё с меня. Агат, насколько я могу судить, был невероятной силы Героем. А меня, как и Алика, никогда не должно было существовать. Да. Да.

Наверное, вы уже все догадались, что меня воплотил Агат, кхе. Он создал меня и первое, что я помню, так это его доброе и улыбающееся лицо, мда… доброе. Вряд ли когда-то забуду, ведь за столько лет не смог. Создал он меня семнадцать лет назад, когда только пробовал свои силы.

Поначалу я ничего не понимал и думал, что так и должно быть. Агат держал меня в стороне ото всего: создал мне дом, не этот, другой, я его разрушил, кхе, мда, зол я был, но об этом потом. Долгие годы я не видел никого, кроме него и считал, что так и должно быть. Он часто ко мне приходил, иногда на несколько дней оставался и учил меня всему: объяснял, как готовить себе еду, что есть хорошо, в его понимании, конечно. Сейчас, кхе, у меня другие ориентиры, да и у него они со временем сменились.

Но однажды я увидал обезьянку, воплотившуюся прямо около моего прошлого жилища. Шуму было! Кхе. Видимо любопытный путник какой-то зашёл так далеко вглубь от океана, ведь ваш народец не любит холода, вы все обитаете около океана, где тепло.

Да, тогда я жутко перепугался! Кхе. И обезьянка та натерпелась того ещё страха. Я никогда не видел говорящих обезьянок, а она свиней. Я убежал и прятался в лесах, пока Агат не нашёл меня. Тогда-то он мне всё и рассказал. Рассказал, что воплотил меня, сказал, что хотел создать кого-то умного, кхе.. друга в общем, но я уверен, что он просто тренировался и так получился я.

На этих словах Свин замолчал, взял трубку и внимательно стал рассматривать тлеющий табак. Сашка неровно вздохнул, а Лиза уставилась на свои руки, в которых она перебирала крошки, оставшиеся от обеда. Шарик-старший не сводил глаз со Свина, а его младший брат смотрел на Лизины пальцы, наблюдая, как она из нескольких крошек лепит одну большую. Все почувствовали, что сам воздух в комнате переменился, казалось, что он стал тягучим, будто странник из прошлого заглянул к ним в настоящее. Во многом, такая атмосфера создалась рокочущем, низким голосом Свина, будто взбивавшего воздух в густые сливки.

Решив, что табак сейчас потухнет, Свин взял трубку в рот и хорошенько её раскурил, прежде чем продолжить:

– Прошло уже много лет, я свыкся с этой мыслью, кхе, но тогда это никак не могло уложиться у меня в голове. Да и тяжело признать, что.. в общем-то ты никто и всегда будешь лишним в чужом мире. Поэтому я решил уйти, дом мне стал противен. Хотел погулять по свету. Да уж. Да. Агат отговаривал меня. Но я его не слушал, кхе, он и за себя боялся, мда.

Когда я добрался до Сказграда, слухи обо мне уже расползлись и весь город сбежался поглазеть на меня, да. Помню, мне это жутко не понравилось: я то хотел простого общения, а все они смотрели на меня, как кхе, на экспонат какой-то. Там и вы двое были, только маленькие ещё. Глазели на меня. По вашей шёрстке запомнил вас. Вы единственные из всех с белой.

Свин кивнул в сторону двух братьев, и вновь прервался, выстраивая грустные воспоминания в порядок. Шарик-младший заёрзал на стуле, он прекрасно помнил тот день, помнил, как он показывал на Свина пальцем, толкая локтём своего друга, Кыша.

– Наконец, меня позвал Ученик… тогда им был, кхе, Старый Герг, кажется, так его звали. Очень древний и умный, хоть и обезьян… кхе, обезьянка. Без обид, – обращаясь к братьям, произнёс Свин, – но ваш народец, по большей части, беззаботный и редко задумывается о чём-либо. Да, конечно, всегда тепло, ни бед ни забот. А у меня-то уж, кхе, будьте покойны – времени на раздумья было предостаточно, да.

Да…

Так, о чём бишь я? А, кхе, позвал он меня и начал расспрашивать: откуда я, что умею, о чём думаю. Агат стоял рядом и молчал, ну я и понял, что никому он обо мне и не говорил. Я соврал – а как же! – да, что не помню ничего, а, кхе, воплощать не умел и не хочу уметь. Вряд ли, конечно Старый Герг мне поверил, скорее всего, он всё понял, но отпустил меня.