Читать книгу - "Ваня Жуков против Гарри Поттера и Ко - Ирина Ковальчук"

– Поплачь, дорогая, поплачь.

Рита медленно повернула голову. На бледных, впавших щеках не было и слезинки.

Невидящим взглядом она воткнулась в противоположную стену и каким-то страшно-спокойным голосом сказала:

– Болит! Всё болит!

В этих коротких словах было столько боли, что Тане стало страшно.

– Душа болит! Не могу больше! – Рита с трудом выдавливала из себя каждое слово. – Помогите мне, кто-нибудь... Слышите?.. Помогите... Умоляю…

Последнее «умоляю», захлебнувшееся слезами, было таким жалким и беспомощным, что Таня тоже не смогла удержать слёз.

«Она плачет! Она, наконец-то, плачет!» – думала она и улыбалась.

Спасительные слёзы ожившей души текли из высохших Ритиных глаз, как роднички, забившие под кучей прошлогодней листвы.

Таня открыла молитвослов, но читать не смогла. Тогда она повернулась к иконам и, перекрестившись с поклоном, тихо сказала:

– Благодарю Тебя, Господи, за Твою милость к нам грешным. Святый великомучениче и целителю Пантелиимоне, благодарю тебя за твои святые молитвы.

– Таня, дай... мне руку... прошу тебя, – всё ещё захлёбываясь слезами, попросила Рита.

Она схватила протянутую ей руку и зажала теплые пальцы в своих ладонях.

– Я боюсь... Ты понимаешь?.. Я боюсь, что она умрёт... Я этого не перенесу.

– А мы будем молиться и уповать на милость Божию. Ни твоя дочь, ни мой сын не умерли сразу. Значит, Господь даёт нам шанс. Он смотрит на нас и ждёт нашего покаяния.

– Таня, о чём ты? – скривилась Рита. – Что Он от нас ждёт?

– Покаяние это осознание всех своих грехов и изменение жизни, то есть это путь от жизни в грехе к жизни без греха.

Рита перестала плакать. Она отпустила Танину руку и какое-то время лежала неподвижно, закрыв глаза.

– А что, по-твоему, грех? – спросила она, не открывая глаз.

– Грех – отклонение от нормы духовного здоровья, значит, это болезнь. Бог нас сотворил по образу и подобию Своему и дал нам заповеди, как нужно жить. Но мы, имея в себе первородный грех непослушания Богу, стали, как треснутые горшки, в которых ничто доброе не держится, а злое, как грязь и плесень, накапливается и заполняет все имеющиеся трещины.

– Почему это случилось со мной? Я что, хуже других? – Рита повернулась на бок и привстала на кровати, опираясь на руку.

– На этот вопрос я не могу ответить. Это знает только Бог. Я знаю одно: Бог милостив, и Он не хочет смерти грешника. Бог хочет, чтобы мы все спаслись. А какие пути Он для нас выбирает и почему, об этом не нам судить. Наше дело каяться и исправляться.

– Нет, Таня, я не могу смириться. Я не понимаю, за что.

– А за то, что твои родители, бабушки, дедушки, постарались растратить имевшийся у вас родовой запас благодати, жизненной силы. Да и ты тоже постаралась. Поэтому у дочки твоей запас Божией благодати оказался совсем маленьким. И даже ту капельку, которая пока ещё удерживает её на грани жизни и смерти, ты высасываешь своим пьянством.

– Как это я высасываю? О чём это ты?

– Муж и жена, как два сосуда. Если они не венчаны, то их ничто не соединяет. Это только в таинстве венчания две плоти становятся как одна плоть. Вы с Серёжей венчаны?

– Нет. Мы и в церковь никогда не ходили. Машу Серёжина мама окрестила.

– Ну вот. А ты говоришь, за что. Если женщина выходит замуж за пьющего мужчину, к примеру, то он попивает, а её это, как бы, и не касается, потому что они между собой не соединены. Но как только у них появляется ребёнок, между ними появляется связь, как у сообщающихся сосудов, помнишь из физики?

– Как это? – не поняла Рита, которая, как с химией, так и с физикой, видно, была не в ладах.

– Они теперь сообщаются через ребёнка. Ребёнок связан и с отцом и с матерью... Так вот, – Таня попыталась восстановить потерянную мысль. – Как только у них появляется ребёнок, картина сразу меняется: муженёк выпил, и жену начинает трясти. Начинаются скандалы. А раньше что? Раньше она ничего этого не чувствовала. А теперь выпивший муж, потерявший при этом значительное количество энергии, по закону сообщающихся сосудов выравнивает снизившийся уровень своей жизненной силы за счёт другого сосуда, то есть, своей жены. И жене это не нравится. Она плохо себя при этом чувствует. Но так как эти два сосуда сообщаются посредством ребёнка, то, в первую очередь и в большей степени, страдает ребёнок, потому что он посередине. Так что сама подумай. Ты несколько дней беспробудно пьёшь. Ты валяешься в постели, потому что у тебя нет сил даже ходить. За счёт кого ты будешь пополнять растраченный запас сил? Конечно же, за счёт Серёжи, на котором и так уже лица нет, и за счёт своей несчастной дочери, которая и так уже, как говорят реаниматологи, на трубе. Ты же знаешь, что Маша ещё жива только потому, что в ней аппаратами поддерживается жизнь.

– Таня, как это страшно. Может, я уже убила её? – В красивых глазах Риты было столько страдания, что на неё больно было смотреть.

– Рита, если ты так быстро пришла в чувство, значит, Господь по молитве угодника Своего Пантелиимона восстановил силы в твоём «оскудевшем сосуде».

– Господи, благодарю Тебя, – выдохнула Рита с облегчением и сама себе удивилась – она привыкла винить всех и вся за свои беды. – Таня, скажи, что я должна делать, чтобы спасти дочь.

– Сейчас мы выпьем с тобой лекарство в ложечке с крещенской водичкой…

– Зачем это? Мне уже хорошо.

– Если бы было хорошо, то ты бы не сопротивлялась пить святую воду и лекарство. Злой дух ещё не ушёл. Он только немножко в сторону отскочил. К сожалению, так быстро он не сдаётся. Если будешь меня слушаться, мы и его победим, и Машеньке поможем.

Таня, накапав в ложку с крещенской водой лекарство, наклонилась над Ритой. Но та выпила не сразу. Видно было, что в ней борются между собой две сути.

– Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных. – Слова Иисусовой молитвы оказали благотворное воздействие, и Рита тут же послушно открыла рот. – Вот и хорошо, умница, – сказала Таня, как если бы Рита была маленькой девочкой. – А сейчас я тихонько помолюсь, а ты постараешься заснуть. Утро вечера мудренее. Не зря же так говорят.

– Таня, прости меня, – тихо сказала Рита. – Ты хорошая... И за что тебе это горе?

– Всё по нашим грехам. Мы отвечаем не только за себя, как это ни печально. Закон этот не нами установлен, и не нам его отменять. Ритуля, попробуй заснуть, а я помолюсь за наших детей.