Читать книгу - "Большое собрание сочинений в одной книге - Виктор Голявкин"

Старший сын Петра Петровича стоял в коридоре. А я как раз вышел из класса. Он позвал меня:

– Послушай, а ты не знаешь, где мой отец?

Я ему не хотел сначала отвечать, а потом говорю:

– Не знаю.

– В каком он классе сейчас, ты не знаешь?

– Не знаю, – говорю.

– Послушай, – говорит, – у тебя, кажется, целый склад рам. Это правда?

– А что?

– Значит, правда, – говорит. – Давай меняться. На масляные краски. Я тебе красок дам. А ты мне раму. Очень мне, до зарезу, вот так, рама нужна. Нужно мне портрет отца в раму вставить. В раме он совсем по-другому смотреться будет. Рама – это все равно что платье для человека… Да ну, ты все равно ничего не понимаешь, чего с тобой разговаривать…

Я хотел уйти, но он меня остановил.

– Да ладно, – говорит, – подожди ты. Будешь меняться или нет? Напишешь масляную картину. Что, плохо, что ли? Очень даже хорошо. Я, понимаешь, хочу у отца деньги попросить. Для этого-то, собственно говоря, я и пришел сюда. Раму, понимаешь, нужно мне купить. Да он может не дать мне денег. Да, может, у него и нету. Ты не знаешь, где мой отец?

Насчет красок я здорово задумался. Настоящая масляная картина… Великие мастера…

– А сколько ты мне красок дашь? – спрашиваю.

– Пойдем, – говорит, – посмотрим твои рамы.

– У меня, – говорю, – урок должен быть.

– Да плюнь ты, – говорит, – на урок, раз такое дело.

– Я так не могу, как же я так могу…

– Чего-нибудь скажешь: зуб, скажешь, болел или там печенка, селезенка, подумаешь!

– Как же я так, я так не могу…

– Никудышный ты человек, – говорит. – Масляные краски. Большие такие тюбики. Разные цвета. Синие, оранжевые, зеленые…

– А кисточки у тебя есть? – говорю.

– Найдется, – говорит. – Какая-нибудь облезлая кисточка найдется.

Ему, видно, очень рама была нужна. Он меня все-таки уговорил. Я еще никогда в жизни с уроков не уходил. А тут взял и ушел.

Мы с ним прямо к нам пошли.

Отца с матерью не было. Он по всей квартире ходил и орал:

– Шикарно живешь, кочерыжка! Шикарно!

– Почему шикарно? – спросил я.

– Площадь, – орал он, – площадь! Шикарная площадь! И нет стариков!

Он стал рассматривать мои рамы.

Выбрал одну. Измерять стал. Подойдет ли она к его портрету.

– Так тебе сколько красок? – спросил он.

– Все цвета, – сказал я.

Он присвистнул.

– Много, – сказал он.

– Мне нужны все, – сказал я. – Или мне ничего не нужно.

– И кобальт фиолетовый? – спросил он.