Читать книгу - "Золото Хравна - Мария Пастернак"

Торлейв протянул ему руку и помог подняться.

— Нам не нужен пленник, Дауфи, — сказал он. — Ты можешь идти.

— Без меча?

— Такие уж правила у этой игры.

Тигги не уставал поливать Оттара Дауфи бранью.

— Ты идиот! — кричал он. — Как ты мог сдаться! Ты должен был убить его, а потом мы бы вместе скрутили Купца! Безмозглый кретин! И какого черта я связался с тобой! Грош теперь убьет нас обоих!

Тигги стремглав побежал вперед, то и дело оглядываясь через плечо: не догоняет ли его Торлейв.

— Что поделаешь, — виновато вздохнул Дауфи и побрел вслед за Тигги по лесной тропе. — Он-то уж точно мог меня убить, но не убил.

Торлейв стер рукавом заливавший глаза пот и взглянул на Стурлу. Тот смотрел на него и ухмылялся в усы. Торлейв улыбнулся в ответ.

— Ты не ранен? — спросил Стурла.

— Нет, — сказал Торлейв. — Только кости страшно болят. Идем отсюда, Стурла. Если бы они догадались развязать Андреса, нам бы с ними не справиться. Не понимаю, почему они этого не сделали.

— Наверное, думают, что мы его придушили, — хмыкнул Стурла. — Знаешь, сынок, там в избе, в сенях, стоят трое лыж. Если принесешь мне одни, мы, глядишь, сможем передвигаться быстрее.

Обратная дорога казалась Торлейву бесконечной. Каждый миг он ждал, что появятся люди Стюрмира. Погоня была бы недолгой. Стурла, бледный от боли, не позволял себе издать ни стона, и Торлейв постоянно испытывал чувство жгучего стыда, что ему самому так досаждают его избитые ноги и рана в боку, которая вдруг снова разболелась. Когда у Стурлы не было сил двигаться, он опирался на плечо Торлейва, и Торлейв тащил его на себе, думая при этом: вот сейчас они упадут — и конец.

И все же сердце его торжествовало. Стурла жив, Стурла здесь. Настоящий Стурла, тяжелый как бык. Торлейв задыхался и обливался потом, но при этом готов был смеяться от радости.

— Ничего, — говорил он. — Еще немного, и мы на месте.

— Ты не сломаешься ли подо мной, сын Хольгера? — хрипло спрашивал Стурла.

— Ты же знаешь меня, Стурла, сын Сёльви, — отвечал Торлейв, сжав зубы.

— Как это ты нашел меня, сынок? — поинтересовался Стурла, когда до лесной башни оставалось уже менее одного полета стрелы. — Сказать по правде, я надеялся лишь на то, что меня наконец убьют и не надо будет больше терпеть эти мучения и стыд.

— Не спеши, — отозвался Торлейв. — Они еще, может, нас и убьют.

Стурла тряхнул головой.

— Нет. Мы не имеем права погибнуть. Что тогда будет с Вильгельминой?

Он хромал, опираясь на плечо Торлейва. Каждый шаг давался ему с трудом.

— А что это за история вышла у тебя с Ягнятником, Лейви, сынок? Андрес сказал, будто ты убил его?

— Да, это правда.

Стурла молчал некоторое время, лишь тяжело дышал над самым ухом Торлейва. Потом покачал головой:

— Мы с Кольбейном верхом возвращались из Нидароса и только отъехали от Фегинсбрёкки^[156] — смотрим, кто-то едет нам навстречу по дороге. Я вгляделся и узнал Нилуса из Гиске. Он поздоровался со мной, потом заговорил с Кольбейном, будто хотел что-то ему показать. И тут они все и напали на нас и стащили с лошадей. Кольбейн не успел вынуть меч — так быстро все произошло. Вдвоем мы, возможно, и отбились бы от них. А так — не вышло. Они сразу же скрутили его. Я еще пытался сражаться, но их было много, навалились на меня тучей. Нилус из Гиске вязал мне руки и смеялся надо мной.

— Хорошо это или плохо, Стурла, я не знаю, — сказал Торлейв. — Но только больше он уж над тобой не посмеется.

— Не похож ты, Лейви, на прежнего молчаливого монашка-минорита, — вздохнул Стурла. — Зато все больше напоминаешь мне моего друга Хольгера с Пригорков.

Правое плечо Торлейва затекло, он уже собрался подставить Стурле левое — и вдруг замер на полушаге.

Впереди на дороге, за кустами у самого подножия холма, мелькнул огонь факела. Торлейв разглядел смутные очертания двух человек, но не понял, кто это: все плыло у него перед глазами.

— Что это там, Стурла, взгляни, — сказал он и положил ладонь на рукоять Задиры.

— Торве, это ты? — долетел до них тревожный голос Вильгельмины. Факел выпал из ее руки и погас. — Стурла! — Она бросилась им навстречу.

Глава 19

Жарко горел огонь в очаге, трещали сухие березовые дрова, к потолку летели снопы искр, и отблески пламени плясали на бревенчатых стенах, на лицах людей. Стурла лежал на низкой широкой лавке, укрытый бурым плащом Торлейва; под голову его, вместо подушки, подложен был походный мешок Гамли. Одной рукой Стурла придерживал стоявшую у него на животе деревянную кружку с разогретым вином, другой обнимал Вильгельмину. Девушка опустилась на колени перед отцом, не в силах оторвать от него взгляд.

— Все-таки я сплю, и мне снится сон, — сказал Стурла, отхлебнув добрый глоток вина.

— Нет. — Вильгельмина погладила его большую похудевшую руку. — Или я тоже сплю, и нам снится один и тот же сон. А так не бывает.

Она с болью вглядывалась в его осунувшееся лицо, в потемневшие веки. На лбу его пролегли две черные морщины, борода, прежде такая аккуратная, теперь отросла и свалялась клочьями. У виска под волосами темнела запекшейся кровью большая ссадина. Одежда Стурлы была грязна и изорвана, Вильгельмина не узнавала ее. Это были чужие вещи: изодранный шерстяной куколь, стеганый желтый стакр, тесный под мышками, — проймы расползлись, из дыр торчали клочья шерсти. На широких запястьях Стурлы лиловели следы веревок. Слезы навернулись на глаза Вильгельмины, и она опустила взгляд, чтобы Стурла не видел их.

— Ну-ка перестань реветь, — проворчал он. — Я и сам знаю, что выгляжу не лучшим образом. Но это не стоит слез. Быстро вытри их и улыбнись. Ты же всегда была настоящим маленьким разбойником, а теперь ревешь как девчонка.

— Я знаю, — вздохнула Вильгельмина. — Прости меня.

— Я умирал от страха за тебя каждый миг, проведенный здесь, — сказал Стурла.

— Я тоже — за тебя, с тех пор как узнала.

— Как ты узнала обо мне? Что произошло у вас? Почему ты здесь?

— Я всё расскажу тебе потом. Ты должен поспать.

Он протянул руку и слегка подергал светлую ее косу.

— А что это такое, дочка? Тоже расскажешь потом? Когда это ты стала плести такую косу?

Губы Вильгельмины дрогнули, и она опустила глаза.