Читать книгу - "Подкидыш - Вильям Бюснах"

Менее чем за минуту он добрался до форточки и схватился за ближайшую ветку каштана. Наконец-то! Вот приключение, достойное Бертрана дю Геклена!..

Ветка, которой Жильбер доверился, могла обломиться — и он упал бы с высоты около двадцати футов ^[9]. Пусть! Где-то он читал, что счастье сопутствует лишь смельчакам.

На этот раз удача была на его стороне. Жильбер сидел верхом на крепкой ветке, скрытый густой, непроницаемой зеленью, но сам мог прекрасно видеть все происходящее. Мальчик заглядывал в ризницу, довольный, что ему удалось обмануть сестру Фелицату. Как забавно будет увидеть ее смущение, когда она не найдет его ни на дворе, ни в саду!

Он затаил дыхание и вытер платком исцарапанные ветками руки. Между тем во дворе его продолжали звать.

Почему его ищут так шумно и оживленно? На мгновение Жильберу показалось, что он слышит слова сестры Фелицаты: «Покажись же!.. Тебя не накажут!»

«Должно быть, западня», — подумал мальчик, тем не менее он колебался: ему показалось, что прозвучало слово «мама». Перед мысленным взором Жильбера возникла фигура молодой женщины, протягивавшей к нему руки. Она была похожа на тех дам, которых он видел в Люксембургском саду. Мальчику захотелось крикнуть: «Я здесь!..»

Но в этот самый момент дверь ризницы с шумом распахнулась и на пороге появилась взбешенная сестра Фелицата. И крик замер на губах Жильбера.

Жильбер в это время замер в листве и старался не дышать.

— Ты поплатишься за это! — бормотала монахиня своими тонкими губами.

Твердо уверенная в том, что Жильбер может быть только здесь, она усердно искала его, заглядывала под столы, открывала шкафы, чтобы убедиться в том, что он не был каким-нибудь чудом заперт в одном из них.

А мальчик в это время замер в листве и старался не дышать, чтобы случайным движением не привлечь к себе внимания.

Сестра Фелицата молча грозила кулаком в направлении форточки, и ее глаза, пылавшие огнем, казалось, пронизывали насквозь густую листву каштана.

«Она видит меня», — в ужасе подумал Жильбер.

Но тревога мальчика была напрасной. Этот жест и взгляд означали только, что она призывает небо в свидетели своего обещания достойным образом наказать ребенка, как только он найдется.

Наконец, осмотрев последний шкаф, сестра Фелицата вышла из ризницы, еще более взбешенная, чем прежде.

«Теперь можно спускаться», — подумал Жильбер и соскользнул по стволу могучего дерева на зеленеющий луг. Свежие цветы и шевелящаяся от ветра трава привели мальчика в неописуемый восторг. Он прыгал, бегал, скакал, кувыркался, дыша полной грудью, испытывая непреодолимое желание крикнуть во все горло: «Свободен! Свободен!..»

Но он благоразумно воздержался от этого искушения, соображая, что здесь он еще не совсем в безопасности. Правда, кроме окна ризницы, сюда не выходило ни одно из окон приюта. Но сквозь старый плохой забор, загораживавший этот участок земли, его могли заметить прохожие с улицы.

По этой улице вообще ходили мало. Тем не менее как раз в эту минуту Жильбер услышал недалеко от себя голоса людей и ржание лошади. Он прильнул глазом к щели и стал смотреть.

Около двери нового дома, немного дальше пустыря, на той стороне улицы, загружали мебелью воз, но эта работа, видимо, подходила к концу.

Жильбер с большим вниманием разглядывал воз. Под фургоном, между колесами, висела на цепях корзина, служившая для перевозки хрупких предметов. Мальчик решил воспользоваться ею совсем с другой целью.

Улучив минуту, когда перевозчики вошли в дом, он отодвинул одну из досок забора, в два прыжка перебежал улицу и, удостоверившись, что никто его не заметил, пролез под фургон и улегся на дно корзины, навалив на себя побольше соломы.

— Теперь ищи, сестра Фелицата! — прошептал он и уже серьезно прибавил: — Хорошо я сделал, что не стал терять времени!

Действительно, оба перевозчика вскоре вышли из дома. Один из них начал стаскивать с лошади попону, а другой швырнул в корзину целый пук веревок, который едва не угодил в лицо маленькому беглецу.

— Ну, теперь в путь! — сказал он, взбираясь на ко́злы.

Прежде чем сесть, его товарищ бросил еще в корзину свой верхний халат. Жильбер поморщился от отвращения, но в его положении не приходилось быть особенно разборчивым. Важнее всего ускользнуть незамеченным!

Через минуту лошадь тронулась. Жильбер не помнил себя от радости. Ему было все равно, куда ехать: главное, чтобы его не нашли.

Вдруг он почувствовал сильный толчок. Фургон остановился, оба возчика громко бранились, потом послышался и третий сердитый голос. Не в силах устоять против любопытства, Жильбер кое-как разгреб солому и выглянул.

Поворачивая с бульвара Анфер, повозка задела карету, и из нее вышел пожилой господин аристократической наружности. Через полуоткрытую дверцу Жильбер увидел в карете даму в трауре, которая горько плакала.

При виде этой незнакомой женщины мальчик вдруг почувствовал, как у него сжалось сердце. Почти бессознательно он хотел покинуть свое убежище, чтобы подойти и поближе рассмотреть черты незнакомки, страдание которой причиняло ему боль. Но благоразумие взяло верх, и он снова затаился на дне корзины.

Вышедший из кареты старик проверил, не пострадали ли от удара рессоры.

— Едем! Ничего не сломано! — сказал он кучеру: — В гостиницу «Лувр»!

Повозка и экипаж разъехались в разные стороны. Карета увозила полумертвую Елену Нозаль, оплакивавшую свою последнюю надежду.

Так, даже не догадываясь об этом, Жильбер увидел свою маму.