Читать книгу - "Тайны Полюса - Кристель Дабо"

Офелия беспрерывно чихала в шарф. Зловонные лужи растекались по брусчатке, и чем старательнее она их обходила, тем чаще ступала в них. Ее чулки пропитались водой. Впрочем, она даже не была уверена, что это вода, но продолжала идти так быстро, как только могла. Девушка едва поспевала за жандармами в подбитых гвоздями сапогах, чей дружный топот разносился по всей улице.

– До мануфактуры песочных часов еще далеко? – спросила Офелия.

– Еще два лифта, мадемуазель, – ответил один из жандармов, не оборачиваясь и не замедляя шаг.

Девушка посмотрела вдаль, ища глазами лифтовую решетку – место их следующей пересадки. Она еще никогда не бывала в подземелье Небограда. Чем ниже они спускались, тем больше ей казалось, что она погружается в колодец с нечистотами. Здешний воздух был так густо пропитан тошнотворными испарениями, что поглощал свет редких фонарей. Иногда за запотевшими окнами заводских цехов и мастерских Офелия замечала лица. На подземных этажах Небограда сотни рабочих, механиков и ремесленников чинили нагреватели и трубы, отводили сточные воды за пределы города, изготавливали столовое серебро, фарфоровую посуду, позументы и галуны для одежды придворных.

Офелия посмотрела на Торна, который молча шагал справа от нее.

– Чем больше я размышляю, тем меньше понимаю, – шепнула она ему. – Какой интерес матушке Хильдегард использовать собственные часы для похищения придворных? Ее, конечно, недолюбливают, – признала она, вспомнив, что начальник полиции, шеф-редактор «Nibelungen» и граф Харольд искренне ненавидели иностранцев, – но я не верю, что она дошла до такой крайности. Здесь явно что-то другое.

Торн смотрел куда-то в сторону. Слушал ли он ее?

– С другой стороны, – рассуждала Офелия уже громче, – Арчибальд чуял ловушку. Это я сразу прочитала. Но тогда почему же он попался на удочку?

– Откуда я знаю? – пробурчал Торн.

Офелия решила не настаивать. У нее раскалывалась голова – то ли от насморка, то ли от недосыпания, то ли от когтей Торна. Он мог даже не отдавать себе в этом отчета, но излучаемый им гнев проникал в спинной мозг Офелии, давая о себе знать болезненной пульсацией.

С тех пор как они ушли из Лунного Света, девушка не могла сделать и шага в сторону, не выслушав какой-нибудь резкости от Торна. Он следовал за ней повсюду, как тень, видимо, считая, что патруля жандармов недостаточно. По нахмуренным бровям было видно, как сильно он рассержен на нее, особенно с тех пор, как она прочитала колечко от часов.

Но неужели Торн думал, что невеста воспользовалась его отсутствием и кинулась к Фаруку, умоляя назначить ее Главной чтицей, чтобы хвастаться потом оказанным ей высоким доверием? На самом деле она умирала от страха при мысли, что найдет трупы или, что еще хуже, вообще никого не найдет. И в довершение всего, вместо того чтобы рассердиться на Торна за его непонятливость, она чувствовала себя действительно виноватой, как будто отчасти заслужила его гнев.

Офелия знала: все дело в том поцелуе на городской стене, при одном только воспоминании о котором у нее снова начинали гореть уши.

– Не могли бы вы… остановиться на минутку… прошу вас! – послышалось сзади.

Жандармы повернулись одновременно, и Офелия с Торном чуть не налетели на них. Отставший барон Мельхиор вытирал кружевным платочком свой тройной подбородок под дрожащим светом уличного фонаря. Его лицо блестело от пота.

Он остановился прямо перед входом в заведение «Иллюзион». Гирлянда из красных лампочек, обрамлявшая вывеску, уже давно не горела. Витрины были оклеены рекламными афишами и покрыты пылью.

– Уж не вознамерились ли вы… ускользнуть… от вашего наставника? – не без лукавства спросил барон Мельхиор, обмахиваясь шляпой.

Это была последняя причуда матери Офелии. Она согласилась вернуться в отель только при условии, что министр элегантных искусств будет выполнять роль «наставника» ее дочери. Как будто Офелии мало было его участия в роли помощника!

– Мы должны как можно скорее нагрянуть в мануфактуру, – проворчал Торн. – Если они узнают, что мы идем туда, никакой внезапной инспекции не получится.

– Я не привык столько ходить пешком, – оправдывался барон Мельхиор. – И боюсь испачкать свои новые туфли.

От того, как бездарно тратилось драгоценное время, Офелия испытывала невыносимые муки. На каждом этаже, при каждой пересадке, на каждом углу всё новые жандармы требовали предъявить документы, а также разрешение на их присутствие в коридорах, закрытых для простых смертных. При таких мерах безопасности даже мышь, вздумавшая перебежать улицу, была бы немедленно поймана.

– Дело очень щекотливое, – объявил барон Мельхиор. – Не так ли, господин интендант?

Барон Мельхиор все время озирался, высматривая что-то сквозь густые уличные испарения. Офелия уже не впервые замечала это. Несмотря на внешнюю невозмутимость и постоянное присутствие охраны, он, похоже, страшно боялся внезапного нападения.