Читать книгу - "В прыжке - Арне Свинген"

Мы можем вернуться домой. Если захотим. Об этом за ужином объявила мама. Бертина сказала, что не хочет, а Берит – что мы будем жить у них столько, сколько пожелаем, и что с возвращением и впрямь лучше повременить. Мама сказала, что вообще подумывает продать дом, но тут я взбунтовался. Бунтовал я негромко и недолго – просто сказал, что из нашего дома никуда не поеду. И продолжил жевать.

Мама сделала вид, будто не слышит. Она наверняка не думала, что обычно люди умирают в собственном доме и что наш построили в 1960-х, а значит, в нем уже порядочное количество народа успело умереть. Я бы не удивился, узнав, что в гостиной у Берит с Карлом тоже кто-то скончался. Разве смысл не в том, что наш дом – именно наш и его никому не отнять? Ко всему прочему, мы с Бертиной нигде больше и не жили и в другое место меня и не тянет.

По словам мамы, заходить в гостиную ей теперь будет тяжело. А Бертина сказала, что хочет жить в таком доме, где прямо в саду – бассейн. Берит опять завела про то, как здорово, что мы у них поселились. Она врет – я уверен процентов на девяносто. Папа наверняка был бы против переезда, вот что мне хотелось сказать. Мы совсем недавно сделали ремонт, и папа часто хвалил наш дом. Говорил, у нас есть все, чего душа пожелает, и что он всегда мечтал о таком жилище. Каково это – обитать как Юаким с его мамой, в тесной квартирке на третьем этаже, я не знаю, но в большом доме куда лучше – тут уж сомнений нет. Однако в такой дом проще влезть.

Мама сказала, что надо туда съездить и оценить обстановку, и я попросился с ней. Нет, она меня не возьмет, хоть я и сказал, что мне надо забрать кое-что из своей комнаты. Мама спросила, где это кое-что лежит, – она привезет. С ответом я не нашелся. На самом-то деле мне ничего не было нужно.

– Давайте я сперва одна съезжу, – проговорила мама, – я… мне… так надо.

Берит погладила ее по плечу. Мама отложила в сторону вилку. Карл принялся разливать по стаканам воду, несмотря на то, что воды у всех было еще достаточно.

– Это папа мне показал, где он лежит, – выпалил вдруг я.

Мама вскочила и вышла из-за стола, а Бертина бросилась следом, хотя Берит и попыталась ее остановить. Я вернулся к еде – лазанья была очень вкусная. Берит с Карлом переглянулись. Что их взгляды означали, я не понял, да если бы и понял, то не факт, что мне бы это понравилось. Я отхлебнул воды.

– Ты ни в чем не виноват, Дидрик. То, что случилось тогда ночью, произошло не из-за тебя. Но я думаю, твоей маме нужно время, – сказала Берит.

– То есть, по-вашему, лучше было бы, если бы я не трогал револьвер?

– Я не об этом. Что случилось, то случилось. А ты сделал намного больше, чем можно было ожидать.

– А мама знает, зачем приходил тот дядька?

– Дидрик, об этом тебе лучше у нее спросить. Но не прямо сейчас – ты же понимаешь, да?

Я положил себе добавки. Четвертая порция лазаньи. Оказывается, Берит в нее морковку кладет. Может, это секрет? Сильнее всего я скучаю по тем вечерам, когда мы с папой делали бургеры. В каждый мы умудрялись уместить кучу всякой всячины, а первым слоем всегда лежала свинина. Однажды я соорудил бургер из мяса, помидоров, авокадо, салата, лука и соленых огурцов, полил все салатной заправкой и кетчупом, а сверху положил три мармеладки. Всю эту гору я сдавил и втиснул в рот. И даже целый кус успел сделать, пока все не развалилось.

– Не надо ни о чем жалеть, – решительно заявил я.