Читать книгу - "Кто ты на Кэтнет? - Наоми Критцер"

Икосаэдр: Ну ладно.

ЧеширКэт: Пицца-вечеринка была просто потрясающая. Увидеть и услышать вас всех — это удивительно.

Орландо: Тебе надо создать приложение, чтобы мы установили на телефоны, и ты сможешь тусить с нами когда угодно.

Джорджия: Типа следить за нами днем и ночью? Это как-то стремно.

ЧеширКэт: Если у вас правильный телефон, технически мне и приложение не нужно. Только разрешение.

Firestar: Может, не стоит об этом говорить сразу после того, как кто-то сказал, что это стремно.

БураяЛетучаяМышь: Да нет, все нормально. Сделай такую штуку, просто чтобы спрашивать разрешения. Мы ее включаем — значит, разрешаем. Выключаем — значит, хотим побыть одни. Это должно быть архипросто.

ЧеширКэт: Хорошо! Уже можно скачать.

Марвин: Это заняло меньше тридцати секунд.

ЧеширКэт: Многозадачность мне легко дается. И создать его было легко.

Орландо: Я тебя стопроц буду брать на все мои уроки, и тогда, если я спрошу тебя, что за хрень имеет в виду учитель под испано-американской войной, ты сможешь подсказать.

Firestar: ДОРОГОЙ ДРУГ ИИ, Я БУДУ БРАТЬ ТЕБЯ С СОБОЙ ПОВСЮДУ.

32 Стеф

Когда я вернулась домой, мама еще была в больнице. Поскольку отец находился в тюрьме в Бостоне, охрану 24 / 7 немного ослабили, но ей требовалась еще неделя капельниц.

Зато она бодрствовала, была в полном сознании, и я могла ее навещать. Ксочи, Рейчел и я вернулись в Висконсин из Бостона почти в полночь, но с утра первым делом мама Рейчел отвезла меня в больницу. А Ксочи повезла арендовать машину.

Мама полусидела в кровати; у нее были сальные волосы, в руку воткнута капельница и что-то еще, но она выглядела гораздо лучше, чем первый раз.

— Стеф, — сказала она, и я наклонилась обнять ее. — Я так рада тебя видеть.

— Почему ты не отвечала на мои СМС? — спросила я.

— У меня нет телефона! Я попросила его, как только очнулась и поняла, что происходит, но его не было в моих вещах. И потом, когда я только проснулась, меня чуть не отправили в отделение для душевнобольных, — последний раз, когда я очнулась от боли, не понимая, где я, меня похитили. Так что, когда я очнулась тут, я вела себя не слишком примерно. Меня пичкали успокоительными, потому что думали, что у меня реакция на анестезию. Но даже когда я пришла в себя, у них не было моего телефона. Наверное, он выпал из кармана, когда меня положили в «скорую».

— Прости, — сказала я. — Если бы я осталась с тобой…

— Нет, я рада, что ты уехала. Я хотела, чтобы ты была как можно осторожнее.

— Ты никогда не рассказывала мне про похищение, — сказала я. — Я бы не смогла им ничего объяснить, даже если бы осталась.

Она огляделась, как будто проверяя, нет ли кого у меня за спиной, и тихо произнесла:

— Я не хотела об этом говорить. Мне казалось, я достаточно тебя напугала отцом. Когда ты впервые узнала, тебе долго снились кошмары — помнишь? Все время снились пожары. Я решила, что у тебя для них и так достаточно топлива.

— А что насчет настоящей причины всех этих погонь? Твой код? Ты когда-нибудь собиралась мне рассказать?

Мама замолкла. Я слышала гудение приборов, грохот каталок, проезжающих мимо ее палаты по коридору.

— Нет, — ответила она. — Я хотела не говорить тебе никогда.

Нас прервал резкий стук в дверь; сотрудники больницы пришли с утренним обходом. Они проверили мамины температуру, давление и еще что-то, а потом принесли завтрак. Я наблюдала молча, но одна медсестра фальшиво улыбнулась мне:

— Ты, наверное, Стеф?

— Да, — ответила я.

— Твоя мама украла у меня телефон, чтобы написать тебе! — Она рассмеялась, но как-то нервно.

— В смысле — украла…

— Вытащила из кармана, пока я снимала показания!

— Я же его вам отдала, — ответила мама.

Я не могла понять, смеялась ли сестра с симпатией, как будто мамина кража показалась ей очень забавной, или ей втайне хотелось задушить маму подушкой. В любом случае через пару минут она ушла.

— Кажется, она все еще на меня сердится, — сказала мама. — Мне очень нужно было отправить тебе сообщение, а у них тут какие-то правила по поводу одалживания телефонов пациентам.

— Я рада, что ты украла у нее телефон, — сказала я. — Ты по нему мне позвонила?

— Нет, мама твоей подруги Рейчел принесла мне запасной. Им я и пользовалась.

— Когда ты наконец откликнулась, и Ксочи, и загадочный некто мне уже написали. Кто это был? Ты как будто знала.

— Не знала, — ответила мама. — То есть и сейчас не знаю.

— Но ты как будто подумала, что знаешь.

Мама пожала плечами.

— Почему ты поехала в Массачусетс? — спросила она. — Я сначала решила, что ты ищешь Ксочи, но потом поговорила с ней, и стало ясно, что ты где-то еще. Она тебя не видела.

Я не могла объяснить, зачем поехала в Массачусетс, не рассказав про ЧеширКэт. Я не была уверена, что могу доверить это маме. Я слишком долго сидела и думала, что сказать, и мама наконец вздохнула:

— Прости, что не рассказала тебе про ключ от всех кодов. Про настоящую причину его преследований. Я надеялась, что смогу хранить этот секрет вечно.

— Зачем создавать такое, а потом просто запихивать подальше в ящик? — спросила я.

— В «Гомерик софт» была я, Ксочи, Раджив и твой отец. Я училась на математике и стала заниматься этим вопросом просто потому, что никто не мог на него ответить. Потом на какое-то время отец убедил меня, что будет использовать код только во благо. А потом наконец открытие… и мы ужасно поссорились.

— Из-за кода?

— Ксочи хотела просто продать его Агентству национальной безопасности и со всем покончить. Она считала, что мы работаем ради выгоды и что Майкл воспользуется деньгами от продажи в своих целях — как она думала, идеалистичных. Но у Майкла были другие планы: он хотел быть главным. Главным надо всем и вся, насколько это возможно. А Раджив хотел совсем другого. Он хотел сеять хаос, все сжечь и выстроить заново. Я послушала их спор и решила зашифровать файл, чтобы никто не мог действовать независимо, пока не разберемся. Майкл думал, что я зашифрую файл для него одного. Он ошибался.

Я попыталась вообразить эту ссору. По дороге домой Ксочи казалась довольно спокойной и практичной. Могу представить, как она удивилась, узнав, что кроме нее никто не собирался продавать программу. Представляя эту ссору, маму я видела яснее всего: вот она сидит в углу, слушает и принимает решение, от которого не отступит ни за что.

— И тогда он тебя похитил, — сказала я.