Читать книгу - "Солнце на дороге - Андрей Максимов"

Надо было бы, конечно, дождаться темноты. Во мраке ночном все эффектней получилось бы. Вук бы покаркал всласть, факелы бы зажгли… Для того чтобы человека напугать, тем более глупостью, темнота — время наиболее подходящее.

Всё так. Однако, когда молодильные яблоки, казалось, уже почти в руках, не хотелось терять целый день на ожидание.

Нет, все должно получиться и при свете дня. Только бы Вук не подвел…

— Не подведешь? — спросил Антошин птицу, сидящую у него на плече. — У тебя задача одна: все время быть рядом со мной. Ну и покаркай еще для устрашения. Понял?

Вук даже не стал никак реагировать на такой глупый вопрос, как бы намекая: объяснял уже раз, чего повторять?

Антошин не сказал — скорее приказал Длинноволоске:

— Стой во дворе! Ничему не удивляйся! Ни с чем не спорь! Я знаю, как сделать так, чтобы ты осталась жрицей, а племя твое жило в безопасности.

Та испуганно посмотрела на полковника:

— Я думала просто с ним поговорить… Просто…

— Боюсь, тут такая история, что одними разговорами не поможешь.

Выражение лица Длинноволоски мгновенно изменилось. Она смотрела строго и властно. Словно в обычной женщине вдруг проснулась жрица.

— Только обещай мне, Инородец, что с мужем моим ничего не случится дурного. Обещай мне!

Вместо ответа Антошин взял у Длинноволоски «глазастый» меч и произнес, улыбаясь:

— Скоро он вернется к тебе, хозяйка.

Окошки в доме были маленькие. Поэтому первоначальный план — появиться неожиданно через окно — сразу отбросили. Ну что ж, тогда придется иначе таинственность нагнетать.

Антошин заглянул в окошко. Седой спал на широкой скамье. Никого больше полковник не увидел. Если Седой в доме один — это хорошо.

Изба была большая, добротная. Седой спал в дальней, теплой ее части.

Антошин и Малко открыли массивную дверь. И тут же, как договаривались, заорали что есть мочи. Вук тоже закаркал за компанию и еще крыльями начал хлопать, видимо для пущего устрашения.

Седой вскочил и начал ошалело оглядываться.

И тут в него полетел меч. Тот самый, «глазастый». Меч летел прямо в Седого — уклониться от него было невозможно.

Но чуть-чуть не долетев до человека, лезвие вонзилось в пол — Малко ловко умел метать.

«Глаз» меча шатался из стороны в сторону, словно хотел получше разглядеть знакомую избу.

Антошин и Малко стояли на пороге, важно сложив руки на груди.

— Вы?! — с ужасом спросил Седой.

— Мы, — торжественно провозгласил Антошин, изо всех сил стараясь не рассмеяться. — Мы. — Он сделал паузу и добавил торжественно: — Посланники богов!

Когда полковник рассказывал Малко о плане, парень категорически возражал против того, чтобы Антошин произносил эти слова, предлагая заменить их словами попроще: «мы — страшные люди» или «мы всё видим», в общем, какой-то детской чепухой.

Но деться Малко было некуда. Парень продолжал стоять, торжественно сложа руки на груди, и лишь недовольно стрельнул глазами в сторону полковника.

— Ты предал бога! — взревел полковник.

— Я?.. — Седой привстал и тут же снова рухнул. — Нет… Вас обманули… Я…

Полковник уже вошел в роль:

— Молчи! Ты выгнал из племени свою любовь, настоящую жрицу! Тебе нет прощения!

Антошин поднял меч — подарок Длинноволоски.

Седой вжался в скамью, прошептал:

— Пощадите!

— Нет тебе спасения!

Антошин прошелся по избе с видом победителя.

Седой с ужасом смотрел на него.

«Быстро же ты сломался! — усмехнулся про себя Антошин. — Даже неинтересно. Но вообще все закономерно: людей, которые ведут себя нечестно, всегда очень легко испугать. Родителей Малко не испугали даже обры, а этот…»

— Бог, пославший меня, милосерден, — изрек Антошин, сам удивляясь собственным словам. — Он оставляет тебе жизнь. Сейчас сюда войдет жена твоя, и ты поклянешься служить ей, выполнять любую ее просьбу. Знай, что боги всегда видят тебя. Но этого мало. Вот ворон. Это ворон-волк. Он тоже посланник. Если ты нарушишь клятву, птицы мгновенно донесут ворону о твой измене, и главный бог покарает тебя в тот же миг!

Антошин хлопнул в ладоши, Вук взлетел с плеча и совершил по избе устрашающий полет, сопровождающийся карканьем и хлопаньем крыльев.

Антошин взглянул на Седого. Казалось, тот хочет слиться со скамейкой, уйти в нее.

Все шло очень хорошо.

Полковник был уверен: они все сделали правильно и его план сработал. Спасибо Вуку, без него бы, конечно, ничего не получилось.

Но Антошин ошибся. Седой не верил ни в каких богов. И в божьих посланников не верил. И гневом богов его нельзя было испугать. На самом деле Седой боялся только одного — не получить власти жреца.

И вовсе не от страха он так силился вжаться в скамейку.

Со скамьи свисала простыня, поэтому ни Антошин, ни Малко не могли видеть, что под скамьей делает Седой. А он искал кочергу. Нашел. И теперь выжидал, когда ее можно будет кинуть…

Неожиданно над головой Антошина пролетел какой-то предмет и ударился в стену за спиной.

Лишь на мгновение по инерции отвернулся Антошин, но этого оказалось достаточно, чтобы Седой успел вскочить, схватить со стола нож и приставить его к горлу Малко.

— Отойди назад, если не хочешь, чтобы я прирезал твоего мальчишку. — Седой усмехнулся: — Тоже мне, божьи посланники!

Антошин сделал пару шагов назад.

— Меч выброси! — прошипел Седой.

Антошин подчинился.

Малко косил глазами на нож, приставленный к его горлу, совершенно не понимая, что ему теперь делать.

И тут кто-то кинул в окно камень.

Седой, Антошин, Малко следили за его полетом. Казалось, камень летит как-то неестественно медленно, словно в замедленной съемке в кино, которое изобретут через много веков.

Камень попал точно в голову Седому. Тот ослабил хватку — Малко вырвался.

Кто же этот меткий метатель камней? Неужели Длинноволоска?

Размышлять об этом времени не было.

Одним ударом Антошин уложил Седого на пол. Но Седой тут же вскочил. Еще удар — и он снова рухнул.

Нет, в рукопашном бою против полковника ему не устоять. Да и Вук тоже старался: летал над Седым, каркал угрожающе и все норовил клювом ударить.

Но Седой не собирался сдаваться. Он молнией бросился к кочерге, схватил ее, двинулся на полковника.

Малко попытался встать на защиту, но Антошин крикнул:

— Не надо, я сам!