Читать книгу - "Девочка из Франции - Жужа Тури"

ей покоя, ей так хотелось спросить: «Эржи, почему ты не пришла? Я так ждала тебя!» Но нельзя же начать разговор с упреков! А то еще Эржи подумает, что Жанетта хочет напомнить ей об их клятве. Нет, она никогда и никому не навязывала своей дружбы… Наоборот! Дома, в Трепарвиле…

Жанетта робко остановилась у печки. Белокурая Илонка Шмит, не обратив на нее никакого внимания, с жаром расспрашивала Йолан Шурани:

— А как же дальше? В которую из сестер он влюбился?

— Он полюбил младшую, Аглаю, — торопливо продолжала чернобровая Йолан. — Он ей, конечно, не сказал, но она догадывалась. Аглая тоже любила князя, но ее раздражало, что он ужасный увалень, странный человек и вообще говорит какие-то непонятные вещи. А под конец он сошел с ума.

— А дальше что? — торопит Илонка.

— А дальше ничего, конец, — заявила Йолан. — Сошел с ума, его отвезли за границу в санаторий. Аглая один раз навестила его, но князь ее не узнал…

— Чепуха! — прервал ее рассказ пронзительный, тоненький голосок Мари Микеш. — Ну что в этом интересного?

Йолан Шурани взяла роман под защиту: интересного-то в нем много, только вот рассказать, конечно, трудно. Эржи Шоймоши сказала, что полезнее было бы читать обязательную литературу по курсу седьмого класса, вот и тетя Марта говорила об этом Шурани, но Йолан махнула рукой: она уже давно прочитала все, что полагается для седьмого класса, да и вообще проглотила все книги в школьной библиотеке.

— У меня тоже есть книги, — заговорила наконец Жанетта. — Если хочешь, я дам тебе почитать.

Эржи Шоймоши удивилась:

— Ты прочла уже все четыре?

Жанетта пожала плечами:

— Даже не начинала… Не понимаю я в них ничего! Да и вообще не люблю читать.

Илонка Шмит повернулась к Мари и довольно громко сказала:

— Когда она захочет, то прекрасно понимает по-венгерски, а как читать или учиться, тут она ничего не понимает!

— Не твое дело! — накинулась Жанетта на Илонку, сверкая глазами и словно готовясь к прыжку. — Всегда ты хвалишься! Знаю я тебя! У нас тоже были такие воображалы! Я с ними не водилась, мне не было до них дела, а здесь… в Венгрии, ты не имеешь права хвалиться! Я тоже… я тоже могу…

В класс вошла тетя Марта, девочки разбежались по местам, и только Жанетта стояла у печки, красная как рак, одна, как и в первый день. Один за другим докладывали дежурные.

— Тетя Марта, — заговорила Эржи Шоймоши, — Каталина Бэде выздоровела, и поэтому Аннушка Рошта оказалась без места. Разрешите ей сесть со мной, мы договорились с нею заниматься вместе.

Соседка Эржи, долговязая, молчаливая и флегматичная Тереза Балог, переселилась на заднюю парту, а Жанетта заняла ее место рядом с Эржи. Жанетте казалось, что, получив место за партой, она заняла наконец и постоянное положение в классе. До сих пор она чувствовала себя здесь гостьей, а теперь окончательно вступила в коллектив. Когда ее любимая учительница, проходя между партами, остановилась около нее, Жанетта с замиранием сердца ждала, что вот-вот рука тети Марты поднимется и погладит ее по щеке, но учительница и не попыталась сделать этого.

— Ты хорошо придумала, Шоймоши, — заниматься с Рошта, — сказала она. — Мне нравится ваш уговор. Тебе и самой будет не вредно повторить все пройденное.

— Да, тетя Марта, как раз поэтому я решила.

— Теперь уж пора тебе приняться за работу, — обратилась тетя Марта к Жанетте. — Ты в каком звене?

Жанетта упрямо нагнула голову. За нее ответила Эржи:

— Еще ни в каком.

Тогда поднялась Мари Микеш:

— В моем звене только пять девочек, а у Шурани и Шмит — по шести.

«Я не пойду к вам… не пойду…» — твердила про себя Жанетта, но все-таки промолчала. Она уже знала, что класс делится на звенья, которые носят имена героинь истории венгерского народа; есть еще звенья «Красная звезда» и «Будь готов». Самолюбие Жанетты было возмущено. Вот как легко ее обезоружили! Просто-напросто не приняли во внимание сопротивление Жанетты, смели его, как легкую пушинку. И вместе с тем она почувствовала облегчение… Она сделала все, что могла, и теперь мысленно оправдывалась перед бабушкой: «Правда же, бабуся, я не хотела этого!» А в душе у нее поднималось какое-то восторженное чувство: «Я буду пионеркой! У меня будет красный галстук!»

В углу потрескивали горящие дрова в печке, было тепло, пахло мелом и губкой. С портретов, развешанных на стене, смотрели уже знакомые Жанетте лица. Время от времени слышалось шарканье ног, шелест бумаги и поскрипыванье парт. Бири Новак исподтишка глотнула молока из бутылки; тетя Марта дружески кивнула Аннушке. Немного наклонив голову, словно под тяжестью золотисто-каштановой косы, заложенной на затылке узлом, она медленно пошла между, партами. Она говорила, что с большим интересом ожидает от девочек сочинений о минувших каникулах:

— Жалко, что сегодняшний урок мы не можем посвятить рассказам на эту тему, но время не ждет, пора уже выставлять в табеля отметки за полугодие. Поэтому о каникулах вы расскажете в сочинении. Даю вам задание на дом к следующему уроку: «Как я провела зимние каникулы». А сейчас приступим к уроку. — И тетя Марта взошла на кафедру. — Сегодня мы познакомимся с жизнью Йожефа[25]. Кто скажет, в связи с чем поэт написал автобиографию, опубликованную в его книгах?

Поднялся целый лес рук — почти все хотели отвечать.

Тетя Марта обвела взглядом разгоряченные детские лица и вызвала Терезу Балог. В отличие от других, Тереза равнодушно смотрела куда-то в угол. Услышав свою фамилию, девочка словно очнулась от сна, медленно поднялась с места, поморгала глазами, и даже губы ее скривились от сдерживаемой зевоты.

— Ну, мы тебя слушаем, Балог. Повтори вопрос!

— Вопрос… вопрос…

Тетя Марта, улыбаясь, сказала:

— Ладно, Балог. Когда проснешься, подними руку. А мы пока послушаем Пецели.

Аранка проворно вскочила, но успела так ущипнуть рыженькую соседку за руку, что та