Читать книгу - "Память Вавилона - Кристель Дабо"

С этими словами он выпустил руку Офелии и отвернулся, явно пристыженный своим порывом. Отношения между мужчинами и женщинами, как и все остальное на Вавилоне, строго регламентировались. Близкие контакты могли иметь место только с одобрения высших властей. А в «Дружной Семье» их попросту запретили раз и навсегда, и даже прикоснуться к руке сокурсницы было чем-то из ряда вон выходящим.

Октавио впервые смущенно прятал глаза от девушки.

– Я не такой уж злой, – буркнул он наконец, – и я тебе это докажу.

Когда Офелия поравнялась с полками, возле которых ее облили чернилами, Блэза там уже не было. Вместо него она увидела робота: тот усердно драил испачканный пол, монотонно твердя: «Скромные подарки укрепляют дружбу».

Девушка задумалась над словами Октавио: что за доказательства он хочет ей предъявить?

Тем же вечером в холодном зале Секретариума она никак не могла сосредоточиться на рукописи. У нее горели воспаленные веки. Заполненные до предела дни не оставляли ей ни минуты отдыха, а окружение пятнадцати недоброжелателей мешало спокойно спать по ночам. Тщетно Офелия водила пальцами по страницам древнего журнала в тех местах, где бумага еще не совсем истлела, – «комендант» упорно молчал. Девушку терзала мысль о том, что ей нечего сказать Торну. Перед ней лежали немые дырявые лоскуты бумаги, и рядом не было Медианы, чтобы завершить перевод.

После долгих бесплодных попыток Офелия устало опустила руки и незаметно задремала, стоя перед пюпитром. Задремала всего на какую-то долю минуты, и вдруг ей привиделось, будто она пари´т над древним миром, так высоко, что линия горизонта круто изогнулась, повторяя форму планеты.

Еще миг – и она внезапно начала читать: «Скоро этот окаянный сезон дождей, и этот окаянный купол начнет протекать со всех сторон, и этот окаянный плющ пролезет во все комнаты, а эти окаянные детишки все еще где-то шляются! Зачем только их отпустили в этот окаянный город?! Что нового они там узнáют, кроме того, что наш окаянный мир прогнил насквозь?! А вдруг на них там нападут, несмотря на все их окаянные свойства?! Проклятье, до чего же без них пусто в этой окаянной школе!»

Офелия ничуть не удивилась. Погруженная в состояние транса, она сочла вполне естественным, что понимает язык журнала. И начала перелистывать страницы взад-вперед, забыв об установленных правилах и повинуясь лишь своему инстинкту. На полях, рядом с колонками цифр, девушка увидела заметки «коменданта». Вот оно, главное содержание рукописи!

«Л. до смерти надоел мне своими вспышками. Терпеть не могу эти окаянные огни среди ночи! Затемнение есть затемнение, никакого света!»

«Наши окаянные ребятишки хулиганили весь день. Война – сущие пустяки по сравнению с разгромом, который они после себя оставили. Ничего себе, школа мира и согласия!»

«Проклятье! У нас пропал З. На сей раз и впрямь пропал. Ничего удивительного, с его-то свойством. Проклятье!»

«Ложная тревога, З. нашли на другом окаянном острове. В полном здравии. Этим окаянным ребятишкам всё нипочем!»

«Малышка А. сегодня пришла ко мне с просьбой. Не понял ни единого слова – она говорила на какой-то окаянной местной тарабарщине. Тогда она набросала мне чертеж. Похоже, ей нужен телескоп. Уж не знаю, станут ли когда-нибудь эти окаянные ребятишки королями мира, но знание здешнего языка уж точно хорошее начало».

«Проклятье! З. снова исчез!»

Офелия листала журнал и не могла остановиться. Девушка и впрямь была в трансе: ей чудилось, будто комендант ворчливо нашептывает ей на ухо эти слова, за которыми скрывалась безграничная отеческая нежность. Он их любил, этих «окаянных ребятишек».

Искренне любил.

Журнал неожиданно закончился, и последняя запись гласила: «Он за мной следит. Его окаянный взгляд наводит на меня страх. Как будто я тут лишний, в их окаянной школе. Он не такой, как эти окаянные ребятишки, он другой. Я должен поговорить с командиром».

Офелия внезапно очнулась. Широко раскрыв глаза, она изумленно смотрела сквозь очки на рукопись, но та снова молчала: все то же хитросплетение незнакомых букв, все тот же загадочный текст на неведомом языке.

– Курсант Евлалия, ваше время истекло! – объявила акустическая труба голосом Леди Септимы.

Офелия взглянула на девственно чистый лист бумаги, предназначенный для отчета. И мгновенно приняла решение.

Нужно найти способ поговорить с Торном с глазу на глаз.