Читать книгу - "Золото Серебряной горы - Алла Озорнина"

Для черновой работы Глобус пригласил своих бывших сокамерников: Пиночета и Федотыча. Но вскоре стало ясно, что нужны еще помощники. Сыроедов предложил использовать для этой цели Чудного Мужика. Чтобы тот никому не проболтался об услышанном разговоре. (Назойливого журналиста Смирнова он решил до окончания работ тоже подальше отправить. На учебу в Москву.) Потом появились Георгий и Григорий. Обследуя местность, они вышли к обратной стороне сопки и тут же попали в руки Пиночета и Федотыча. То же самое произошло и с дядей Мишей и Смирновым, когда те, после отъезда машины, тоже решили посмотреть, что же происходит по ту сторону Серебряной горы.

Что же касается нахождения золота в базальте, то, как выяснилось, драгоценного металла там просто не было. И летний ажиотаж вокруг старой шахты у жителей Благодатного, по словам дяди Миши, теперь у всех вызывает смех. Дело в том, что эта отработанная порода понадобилась для открывшегося в соседнем районе завода по изготовлению минеральной ваты для труб теплотрассы. И совсем недавно тот же грузовик наконец-то появился в поселке, чтобы собрать у его жителей эту породу. Каждый получил за летние старания по пятьдесят копеек за килограмм.

В самом конце письма дядя Миша наконец-то сообщил, кто же был младшим братом Сыроедова. Им оказался Геннадий Борисович Ильин. Тут только стало понятно Петьке, что в так называемую кладовку, сообщающуюся с кабинетом химии, учитель выходил вовсе не для того, чтобы принести попить. Он выходил, чтобы договориться с Глобусом, как разыграть спектакль с микроавтобусом, который якобы должен был увезти Петьку в районное отделение милиции. И капли успокоительные накапал не столько для того, чтобы Петька пришел в себя, а для того, чтобы усыпить его бдительность.

Узнав об этом, Петька очень расстроился. Для него эта новость оказалась самым настоящим ударом.

— Неприятно, конечно, — сказал папик, почувствовав душевный настрой сына, — но в жизни, Петр, всякое бывает. Не расстраивайся, а лучше посмотри, как будет выглядеть следующий номер.

Он достал макет журнала, и Петька увидел на фоне пронзительно синего неба гряду заснеженных сопок, которые он сфотографировал, возвращаясь в Читу. Внизу крупными буквами было написано: «Просторы».

— Надеюсь, тут не только о московских финансистах и звездах поп-музыки? — спросил Петька.

— Что ты, Петр, — ответил папик. — Россия — огромная страна. И хочется рассказать о ней как можно больше. Кстати, ты знаешь, что я на следующей неделе лечу на Сахалин?

— Слышал, — ответил Петька, страшно сожалея о том, что из-за учебы в школе не сможет составить ему компанию. И чтобы поскорее прийти в себя от всех обрушившихся на него новостей, взял у отца письмо дяди Миши и сам пробежался глазами по первому попавшемуся отрывку.

«Вот смотрю я на мир через экран телевизора, — писал дядя Миша, — и мне до глубины души жаль тех, кто живет в больших городах. И особенно — москвичей. Ну что они могут видеть из своих многоэтажных каменных мешков? Но главное-то ваша, московская, жизнь отстает от нашей на целых шесть часов! Правда, с освещением у нас по-прежнему слабовато, не то что в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе… Но ведь, Петьк, это же сущая ерунда! Придет время, и все образуется. А вообще, Петьк, я пришел к выводу, что хоть где можно жить и быть счастливым. При одном единственном условии: если ты с людьми незримыми нитями связан… Ведь правда, Петьк?»

Петька подумал-подумал и пришел к выводу, что дядя Миша, пожалуй, прав.