Читать книгу - "Ночь открытых дверей - Елена Усачева"

– Ну, что, Кармашкин? – вздохнула Елена Прекрасная, поднимая на своего подопечного красивые печальные глаза. – Что стоишь? Пока крыльями не обзавелся, иди ножками на свое место.

В классе снова захихикали. Майсурадзе даже попытался изобразить взлет общипанного петуха. И только в глазах Ксюхи Вороновой было глобальное сочувствие и вселенское понимание.

Ксю была странной девушкой, немного не здесь и совсем не сейчас. Высокая, симпатичная, но очень уж скованная в движениях. Ей было жалко всех. Волнуясь, она теребила кончик своей невероятно длинной и толстой русой косы. Поначалу Генка подумывал в нее влюбиться, но больно уж она была необычная, да и Илюха никого к ней не подпускал. Такого соперничества Кармашкин не выдержал бы.

Потом Генке стало не до любви. Замучили его школьные проблемы.

– Ну, как? Побывал в персональном Аду? – избито пошутил ударник Майсурадзе (вернее было бы сказать, тамтамник, но Вовке нравилось, чтобы про него говорили, что он именно ударник). – Как она тебя Крылышкиным обозвала?

– Да иди ты! – отмахнулся Генка. Его сейчас больше занимало, что Аделаида будет делать с выпавшими у него из кармана ключами.

– Ну, что? – обратилась математичка ко всему классу. – Так и будем молчать? – спросила она, хотя возбужденные перешептывания не стихали ни на секунду. – Куда дели журнал, обормоты, признавайтесь!

– А чего мы? – закричал как всегда шумный Вовка. – Может, это географичка опять по ошибке домой унесла?

– Не придуривайтесь! – нахмурилась Елена Прекрасная. – Кому еще нужен журнал в конце года? Вам! Быстро выкладывайте, кого оценки в четверти не устраивали?

Кармашкин с любопытством оглянулся. Он один знал, что недовольных в восьмом классе было как минимум двое. Первый он сам, а вот второй пока никак не проявлял себя.

– Чего вы добиваетесь? – Не дождавшись добровольных признаний, математичка перешла к запрещенным приемам. – Никто от этого не выиграет. Все учителя знают, на какую оценку у вас хватает знаний, так что свои законные двойки вы получите.

– А пятерки? – забеспокоился скрипач Костик Янский. Он постоянно о чем-то волновался – получит или нет пятерку за контрольную, успеют или нет они сегодня позавтракать, опоздает или нет на репетицию.

– Никто не забудет про ваши пятерки, – заверила учительница. – Но предупреждаю, их будет гораздо меньше.

– Как меньше? – послышалось со всех сторон.

– Придется заново писать все контрольные, – легко бросила Елена Прекрасная.

– Вот ведь черт! – ахнул Илюха.

– Так, – шарахнул кулаком по столу здоровенный Димка Прохоров. – А ну, быстро вернули журнал на место! А то я кому-то ноги поотрываю и на место ушей приделаю.

Генка поежился, представив такую невероятную картинку, как его собственные ноги, приставленные к ушам, и покосился на Димку. Он сидел в конце класса и нехорошо поглядывал вокруг. В том, что он легко может выполнить свою угрозу, сомневаться не приходилось – высокий, плечистый Прохоров мог все.

– Я, конечно, понимаю, что каждый в этом классе думает только о себе, – продолжала вести психологическую атаку математичка. – Но сейчас я взываю к вашей совести – хоть раз подумайте о своих товарищах, которые пострадают ни за что.

Класс на секунду притих, стараясь расслышать муки чьей-нибудь совести. Но совесть то ли молчала, то ли вышла на минутку подышать свежим воздухом – воззвание осталось без ответа.

– А я знаю, когда журнал вернется на место! – весело воскликнул Прохоров.

– Что ты можешь знать! – неожиданно зло отозвалась Леночка Семенова. – Ты даже думать не умеешь!

– Чего тут знать-то? – Что-то Димку явно веселило, его губы расплывались в неудержимой улыбке. – А, Стриж?

Илюха оторвался от изучения окна и мрачно посмотрел на Прохорова.

– Понятия не имею, – хрипло произнес он.

– Прохоров, заткнись, а? – грубо приказала Семенова. – И без тебя голова болит.

– А давайте ставки делать! – забарабанил по столу Майсурадзе. – На то, когда вернется журнал!

– Я же говорю… – начал Димка, но Леночка его перебила.

– Ну что ты лезешь вперед всех! – вскочила она. – Если и появится, то завтра!

Генка недовольно хмыкнул.

Вечно Леночка лезла со своим мнением. Могла бы хоть раз промолчать. Ее заносчивость и сгубила их отношения…

– Первая ставка, – завопил Вовка, тыча пальцем в Семенову.

– Чего? Точно завтра? – нахмурился Костик.

Прохоров повернулся к Леночке.

– Ну, не знаю, – сверкнула глазами в ответ Семенова. – А ты, Стриж, что думаешь?

– Да вернется он, – буркнул Илюха. – Куда ему деваться? Карыч, а ты чего молчишь?

– А то я его трогал! – сразу занял глухую оборону Генка.

– Ну, не трогал так не трогал, – легко согласился Стриж и посмотрел на Ксю.

Невысокий Илюха был красив какой-то своеобразной живой красотой, и почти все девчонки многое отдали бы за такой пронзительный взгляд в их сторону. Но Стриж был влюблен в Воронову, и хоть отношения у них не складывались, упрямо продолжал добиваться ее благосклонности.

– Ну, чего? Никто больше ставки делать не будет? – разочарованно протянул Майсурадзе.

– А сам ты что думаешь? – с любопытством спросила математичка, даже не думавшая прерывать этот внезапно возникший торг.

– Я думаю? – напрягся Вовка, как будто его оскорбили тем, что приписали такое качество, как способность думать. – Ну… верняк, что он в школе.

Генка вздрогнул и покосился на соседа по парте. А ведь он успел забыть, что журнал из школы не уходил, а значит, нужен он для каких-то внутришкольных дел и, скорее всего, объявится если не сегодня, так завтра. А вот этого уже не хотелось бы…

– Послезавтра! – Слова сами вырвались из груди Кармашкина. – Он появится послезавтра.

– Ставка сделана! – взвыл Майсурадзе.

Леночка недовольно поджала губы, она не любила, когда с ней спорили.

– Что ж, – Елена Прекрасная обвела класс внимательным взглядом, – ждем два дня. Посмотрим, кто выиграет!

– А какая у нас ставка? – негромко спросила Семенова.

– Жизнь! – от души веселился Вовка.

– Освобождение от физкультуры, – предложил Прохоров, но его не поддержали. Со всех сторон посыпались предложения:

– Пять компотов на завтрак!

– Пятерка в дневник!

– До конца года без контрольных!

– Поцелуй Вороновой!

– Без дежурства!

– Килограмм шоколада!