Читать книгу - "Серебряное крыло - Кеннет Оппель"

— К сожалению, это правда.

— Это, конечно, ужасно, — холодно продолжала Батшеба, — но если бы ты оставила своего сына совам, они забрали бы его, и тем дело и кончилось. А сейчас они будут требовать возмездия. Ариэль кивнула.

— Да. Я знаю, это моя вина, — смиренно сказала она.

— Нет! — выпалил Шейд, прежде чем понял, что делает. Покорность в голосе матери была ему отвратительна. Он не понимал, почему она мирится с тем, что Батшеба унижает ее. Как она смеет так говорить с его матерью! Все смотрели на Шейда, и он растерялся.

— Это моя вина, — поспешно сказал он. — Это я хотел посмотреть на солнце и подговорил Чинука, а солнце вставало так медленно… Но я не понимаю, почему совы обиделись. Мне очень жаль, что я причинил всем столько беспокойства, но я ничего не знал про закон; и мне кажется, что это жестоко и нечестно, как сказала Фрида.

В воцарившемся молчании Шейду впервые в жизни ужасно захотелось стать еще меньше, чем он был, только чтобы его никто не видел.

— Ты явно избаловала своего мальчишку, — сказала Батшеба Ариэли ледяным тоном, — он дерзкий и упрямый. Разве ты не говорила ему, как опасно солнце?

— Оно не превратило меня в пепел, — пробормотал Шейд.

— Что? — спросила Батшеба.

— И не ослепило меня, — еще тише сказал Шейд. — Солнце. Все это просто выдумки.

— Довольно, Шейд, — оборвала его Ариэль и обратилась к Батшебе: — Я накажу его.

Та лишь равнодушно фыркнула:

— Вряд ли этим удовлетворятся совы.

— Не будем беспокоиться о том, чего еще не случилось, — строго сказала Фрида. — Мальчик сделал только то, о чем мечтали многие из вас, — но уже забыли об этом. Да, он еще мал и глуп, но не спешите осуждать его. Спасибо, Ариэль. Идите отдыхать.

Она снова скользнула по Шейду острым взглядом, и ему почудился в нем странный блеск. Одно мгновение он смотрел в темные глаза старой летучей мыши, прежде чем неловко поклонился, бормоча слова прощания.

К тому времени, как Шейд и его мать покинули старейшин, почти все летучие мыши уже спали, свешиваясь со своих насестов.

— Приведи себя в порядок, — велела мать Шейду, когда они устроились на своем месте. Шейд стал вылизывать пыль и песчинки со своих крыльев. Ему казалось, что происшествие с совой было давным-давно, но он снова и снова вызывал в памяти бесшумные взмахи ее могучих крыльев, резкий свист воздуха, рассекаемого когтями. Здорово мы от нее удрали, правда? — сказал он. — Да, — коротко ответила мать.

— Я и правда видел солнце, ты же знаешь. — Она кивнула. — Тебе неинтересно? '

— Ты все еще сердишься на меня?

— Нет. Но я не хочу, чтобы ты был таким, как твой отец.

— Этого и не будет, — Шейд скорчил гримасу. — Он ведь был очень большой, правда?

— Да. Он был очень крупной летучей мышью. Но и ты можешь стать таким же большим.

Могу, — уныло согласился он. Потом, оторвавшись от умывания, спросил: — Мам, а летучая мышь может убить сову?

— Нет, — ответила Ариэль. — Никогда.

— Верно, — печально произнес Шейд. — Они слишком большие. Летучей мыши с совой никак не справиться.

— Забудь о том, что сказал Чинук.

— Угу.

— Смотри, вот здесь еще грязь. — Она подвинулась ближе и когтями принялась осторожно вычищать грязь из шерсти на его спине.

— Я могу сам, — сказал Шейд, но только ради приличия…

Пока мать вычесывала его шерсть, он расслабил больное плечо и затих. Его охватило чудесное чувство, он ощущал безопасность, тепло, счастье и хотел, чтобы это длилось вечно. Но когда он закрыл глаза, то завидел, как всходит солнце, ослепительную полоску света, которая запечатлелась на обратной стороне его век.

Шейд старался сожалеть о содеянном, но это было нелегко, особенно когда оказалось, что он стал знаменитостью, по крайней мере среди детенышей. Уже на следующий вечер Офик, Пенумбра, Яра и некоторые другие потребовали, чтобы он рассказал о приключении с совой. Шейд был настолько счастлив их вниманием что, хотя и старался быть правдивым, невольно приукрасил рассказ. Чинук держался в стороне, Джарод тоже. Но Шейд знал, что и они его слушают.

Он недолго наслаждался своей славой, так как вскоре все летучие мыши отправились на ночную охоту, а Шейд в качестве наказания должен был оставаться дома вместе со старыми и больными летучими мышами. Только на один час около полуночи Шейду разрешалось выйти наружу, чтобы поесть. И даже тогда рядом была Ариэль, и он не мог улететь далеко от Приюта. Но, поскольку Шейд знал, что через две ночи они покинут Древесный Приют и отправятся в путешествие, наказание не очень его огорчало. Шейд не собирался терять это время впустую: он: тренировался летать и приземляться. Пользуясь только локатором, атаковал кусочки мха на стенках ствола, представляя, что это бабочки-медведицы, и «убивал» их. И все время думал. О солнце и о совах. О своем отце, который тоже хотел увидеть солнце. Раньше он часто приставал к матери с вопросами 'о Каеселе, как тот выглядел, на кого был похож. Теперь же, когда он узнал, как именно погиб отец, он почувствовал невидимые нити, протянувшиеся между ними.

Шейд отдыхал после очередного головокружительного трюка, когда почувствовал дуновение воздуха и увидел Фриду.

— Расскажи мне о солнце, — сказала она, усаживаясь рядом.

У Шейда язык словно прилип к гортани. Старейшая летучая мышь колонии спокойно смотрела на него своими острыми глазами. Ее крылья заскрипели, когда она обхватила ими свое тело, и Шейд почуял исходящий он нее слабый затхлый запах — он подумал, что, наверное, это запах старости. Но она улыбнулась ему, около глаз собрались добрые морщинки, и Шейд немного успокоился.

— Ну, я видел его… — начал он неуверенно, но потом приободрился и рассказал Фриде все, что запомнил. Это было немного, но рассказ получился ярким, живым и правдивым. Фрида слушала очень внимательно, время от времени кивая головой.

Вы тоже его видели, правда? — повинуясь неожиданному порыву, спросил Шейд.

— Да, я тоже видела. Много лет назад.

— Оно круглое, да? Как луна?

— Да, но гораздо больше.

Шейд от изумления замотал головой. Он даже представить себе не мог, каким ярким может быть такой большой шар.

— Когда я была моложе, многие из нас хотели увидеть солнце. Некоторые даже готовы были умереть ради этого. Не то что сейчас. Теперь это никого не волнует. Они могут соглашаться, что закон несправедлив, но не желают бороться, чтобы изменить его. Как Батшеба. Что ж, может, они правы. Вспомни о своем отце, подумай, что чуть было не случилось с тобой и Ариэль.

— Как получилось, что нам не разрешается смотреть на солнце? Откуда взялся такой закон?

— Мы — изгнанные существа, Шейд, уже миллионы лет.