Читать книгу - "Егор - Мариэтта Чудакова"

Темно-синее утро в заиндевевшей раме

напоминает улицу с горящими фонарями,

ледяную дорожку, перекрестки, сугробы,

толчею в раздевалке в восточном конце Европы.

…что до черной доски, от которой мороз по коже,

так и осталась черной. И сзади тоже.

Дребезжащий звонок серебристый иней

преобразил в кристалл. Насчет параллельных линий

все оказалось правдой…

И. Бродский

Итак, Егор, проведя немало лет за границей – на Кубе и в Югославии – вернулся наконец домой.

Девятый класс он начинает уже в Москве. В 152-й школе – недалеко от так называемых аэропортовских (то есть – близ станции метро «Аэропорт») «писательских» кооперативных домов. Там среди прочих членов Союза писателей жил и Тимур Гайдар со своей семьей.

…В последней четверти в его девятый класс пришли два юноши из разогнанных (не случайно, а из-за слишком хорошего уровня преподавания: выделяться в советской стране не полагалось) московских школ. Они быстро подружились с Егором Гайдаром. О них он напишет впоследствии: «Мои ближайшие друзья – Витя Васильев и Юра Заполь. У нас тесная дружная компания. У каждого есть свои сильные стороны. Виктор, впоследствии российский математик с мировым именем, показал мне, как надо щелкать задачи математических олимпиад. Юра Заполь… тогда поражал меня способностью играть в шахматы “вслепую”».

А Виктор Васильев (сегодня – академик, президент Математического общества), в свою очередь, вспоминает: «Мы все время были вместе, говорили на одном языке, читали примерно одно и то же… Егор, конечно, гораздо больше читал – о чем бы мы ни говорили из литературы, он уже читал и имеет свое мнение. По истории, философии он очень много знал, называл какие-то имена, о которых я ничего не слышал. В то время мое гуманитарное образование было связано, конечно, с ним» (воспоминания В. Васильева в записи К. Рогова; далее – КР; наши беседы с В. Васильевым цитирую безо всяких помет. – М. Ч.).

Класс был покорен преподавателем литературы – Ириной Данииловной Икрамовой. В это время давно уже жена писателя Владимира Войновича, она сохраняла фамилию первого мужа Камиля Икрамова – литератора, после расстрела отца с 14 лет прошедшего сталинские лагеря.

«Моя любимая учительница, – напишет позже Егор Гайдар. – Скучный, казенный курс русской литературы у нее становится живым, ярким».

Она была не только хороша собой, но и удивительно женственна, естественно кокетлива. Но главное – хорошо знала и любила литературу. И хотела во что бы то ни стало не просто донести ее до своих учеников, но заворожить их ею.

Шли 70-е годы – «застой» еще не наступил, но к тому шло. После вторжения в Прагу и замораживания «пражской весны» про нашу собственную Оттепель постарались забыть.

И в то же время…

Много позже, в своей книге «Гибель империи: Уроки для современной России», Егор Гайдар напишет: «Между началом 1950-х и серединой 1980-х годов радикально изменилась информационная ситуация в стране. В 1950 г. лишь у 2 % советских граждан были радиоприемники с коротковолновым диапазоном. К 1980 г. число тех, кто имел к ним доступ, возросло до половины населения».

И сколько ни тратили власти средств на их глушение – «полностью контролируемый информационный мир к 1980-м годам уходит в прошлое». Гайдар цитирует справку КГБ в ЦК КПСС от 12 декабря 1976 года, где говорится сокрушенно «о распространенности среди молодежи интереса к зарубежному вещанию».

.. Трудно и сегодня отнестись спокойно к этому цинизму: по отечественному вещанию правдивой информации не дают – и сокрушаются, что молодежь ее ищет!..

Далее КГБ сообщает: «С большей или меньшей регулярностью радиостанции слушают 80 % студентов и около 90 % учащихся старших классов, ГПТУ (это были такие ремесленные училища, которые давали среднее специальное образование. – М. Ч.), техникумов. У большинства этих лиц слушание зарубежного радио превратилось в привычку (не реже одного-двух раз в неделю зарубежные радиопередачи слушают 32 % студентов и 59,2 % учащихся)».

.. Так велика была тяга у тогдашней молодежи к политическим новостям.

«По меньшей мере, в столичных городах, – свидетельствует Егор Гайдар, – для образованных людей незнакомство, скажем, с запрещенными публикациями А. Сахарова или А. Солженицына стало неприличным».

Но разрыв между неофициальной и официальной информацией в эти годы был особенно велик.

В школах на уроках истории не вспоминали о Гулаге, о миллионах безвинно погибших. В школьную программу не входили ни Булгаков (его включили туда только после конца советской власти, в начале 90-х), ни Платонов, ни Мандельштам. Роман «Доктор Живаго» Пастернака печатался только за границей и известен был лишь тем немногим, кто не боялся брать на ночь для чтения или даже хранить дома Тамиздат. В круг этих немногих входила семья Гайдаров.