Читать книгу - "Мето. Мир - Ив Греве"

Я лежу на кровати, маясь бездельем, думаю о Каэлине и Октавии, и меня охватывает чувство глубокой тревоги. Что происходит в эту минуту у Рваных Ушей? По-прежнему ли безопасно в Промежутке? Я содрогаюсь при мысли о том, что мою подругу обнаружили. Время после обеда тянется долго. Меня подташнивает. Я стараюсь заснуть, но не могу. Тишина и бездействие наполняют меня страхом. Я направляюсь в контору и жестами спрашиваю у Цезаря 4, можно ли искупаться в море. Он разрешает.

На улице мне становится лучше, я разговариваю вслух сам с собой, с удовольствием слушая крики чаек и плеск волн о скалы. Я плаваю в мутной смеси из водорослей и песка. Наконец-то я могу свободно вздохнуть! Больше часа я сражаюсь с приливом, который отбрасывает меня к пляжу, затем в полном изнеможении ступаю ногами на песок и возвращаюсь, чтобы принять душ и переодеться. Я вынужден встретиться с членами группы «Э» за ужином, хотя их враждебность мне в тягость. Они передают друг другу листочки бумаги и карандаши. Это письменный «разговор»: размер букв зависит от важности сообщения. Они спрашивают, что я думаю о Ромуле, поставив в конце несколько вопросительных знаков, словно ожидая, что я отвечу: Он опасный человек! Безумец! Но я пишу: Он мой друг, зная наперед, что они сочтут это провокацией или оппортунизмом, хотя это чистая правда. Через меня больше не проходит ни одной бумажки, и я могу спокойно ужинать, думая о своих настоящих друзьях.

Я с нетерпением жду Ромула. Он приходит примерно в половине двенадцатого, очень уставший и слегка взвинченный:

— Что ты хотел мне сказать?

— Разве можно говорить вслух? Шести еще нет…

— Здесь я принимаю решения. Я слушаю тебя, Мето!

— Я хотел поговорить о завтрашнем собрании. Я уже давно размышляю о том, как лучше все здесь перестроить.

— Вот и хорошо, а я объявлю, что уезжаю с частью папиной кубышки, и пусть они сами выкручиваются. Я уже наломал достаточно дров, ты не находишь?

— Я понимаю твои чувства, но мне кажется, ты не можешь вот так взять все и бросить. Мы должны выработать совместный план. Нужно избежать кровопролитной борьбы за власть, которая может разразиться, когда освободится твое место.

— Что же ты предлагаешь?

— Попросить всех жителей острова выбрать для себя лучшее будущее. Затем каждый сможет либо подчиниться мнению большинства, либо покинуть остров.

— Ну раз ты так настаиваешь… Перед отъездом я могу назначить выборы. Спасибо, что замолвил за меня словечко сегодня утром. Теперь я знаю, что хотя бы ты был искренен. До завтра!

Мы рассаживаемся вокруг стола: четверо Цезарей, Квирин, Ахиллес, Ромул и я. Первым слово берет сын Юпитера:

— Я хочу объявить вам, что не собираюсь претендовать на власть. Я покину остров и передам бразды правления своему преемнику, как только он будет назначен. Я готов выслушать ваши предложения.

— Я думаю, — начинает Цезарь 1, — что следует продолжить дело вашего отца. Система работает отлаженно, повсюду царит порядок, островитяне живут в хороших условиях и…

Я бесцеремонно вмешиваюсь:

— Мы-то да, а вот…

— Ты не имеешь права перебивать меня, Мето! Кем ты себя возомнил? Да и вообще, что ты здесь, интересно, делаешь…

— Стоп! — рявкает Ромул. — Пока еще я здесь командую и желаю услышать мнение каждого. Продолжай, Мето.

— Многое необходимо изменить: нелегкую жизнь слуг, нелепые правила в Доме для малышей, жестокое обращение с солдатами…

— Я согласен с последним пунктом, — добавляет Квирин. — Следует отменить операции, которые доставляют столько страданий нашим юным рекрутам, но важно сохранить четкую субординацию между начальниками и подчиненными. Это закон природы.

— Совершенно верно, Квирин, — подтверждает Цезарь 1. — Нельзя нарушать равновесие всей системы.

— Мето, — спрашивает Ромул, — а что предложил бы ты?

— Разделение труда, всеобщее право участия в принятии решений, возвращение Рваных Ушей в лоно общества, открытие острова для жителей других территорий…

Пока я говорю, Квирин и Цезари недоуменно переглядываются, а затем Ахиллес заявляет:

— Я считаю, что проект Мето достоин внимания, и думаю, что я не одинок в своем мнении.

Квирин поражен, а Ромул, вставая, заявляет:

— Итак, всему населению острова, включая детей и Рваных Ушей, будут предложены на выбор два проекта, после чего мы проведем тайное голосование. Каждый поклянется в том, что примет результаты референдума, в противном же случае он будет изгнан.

— Но голосовать здесь просто немыслимо! — фыркает Цезарь 1. — Откуда детям знать, что для них хорошо?! Это полный абсурд! Я решительно против!

— Собрание окончено. Мы встретимся завтра в это же время, а пока подготовьте ваши аргументы и проинформируйте о ситуации всех и каждого.

Не оборачиваясь, Ромул выходит из зала.

Ахиллес подходит ко мне:

— Это только начало, Мето, но до победы еще далеко — многих пугают перемены. Тебе нужно составить четкую, практичную и перспективную программу.

— Ахиллес, — зовет Квирин, — не трать время на разговоры. У нас полно работы.

Меня подзывает Цезарь 1. Судя по его тону, он вновь вошел в свою привычную роль:

— Выходит, ты давно готовил переворот вместе с Ахиллесом? Операция по возвращению Иеронима была всего лишь отвлекающим маневром — так ведь, Мето? Думаешь, мы не догадывались, что ты замышляешь заговор у нас за спиной?

Я не удостаиваю его ответом и устремляюсь к двери. Тогда он повышает тон:

— Ты опасный махинатор. Я всегда знал, что ты нас предашь, но не надейся, что у тебя есть хотя бы малейший шанс на победу.

Я возвращаюсь к себе в комнату. Мне нужно оставаться настороже, но радует, что я смог наконец открыто высказать свои взгляды. Теперь я займусь разработкой программы, а затем нужно будет выбрать в каждом сегменте нашего общества посредников, готовых отстаивать мои убеждения. Пока я пишу, внутри растет страх. Я вспоминаю наше восстание и чувствую, как живот сводит от боли. К чему все эти пустые надежды? Ведь очень скоро восстановится старый порядок, который будет еще невыносимее, потому что теперь мы узнали о возможности другой жизни. А вдруг мы потерпим поражение? Остальные заставят нас дорого заплатить за нашу дерзость. Если наша программа провалится, на острове я не останусь — присоединюсь к «сорнякам» и уйду в подполье.

Я с улыбкой перечитываю свои записи. Как бы мне хотелось, чтобы мои друзья тоже высказали свое мнение и, возможно, поправили мысли, последствия которых я не могу как следует оценить. Хочется выслушать всех, кто вместе со мной стремится к переменам. Почему я должен в одиночку составлять программу, касающуюся всего общества в целом? Мне нужно срочно повидаться с Ромулом.

У дверей его комнаты охрана преграждает мне путь: