Читать книгу - "Топот шахматных лошадок - Владислав Крапивин"

С некоторых пор у шестиклассницы Белки Языковой стало иногда появляться странное ощущение. Вдруг казалось ей, что окружающее пространство на миг затвердело и с металлическим звяканьем прогибается то в одну, то в другую сторону. Словно лист из упругой жести. Такие листы всегда чуть изогнуты; надавишь, и — дзынь! — твердая плоскость превращается из выпуклой в вогнутую. Или наоборот. Как обширный противень, на котором мама печет в газовой духовке пироги с картошкой.

Однако Белка понимала, что сравнение это очень приблизительное. Во-первых, объемное и обширное пространство не похоже на плоскость из тонкого металла. Во-вторых, звяканье, с которым оно прогибалось, было бесшумным. В-третьих, противнем сколько ни щелкай, в окружающем мире ничего не изменится. А когда в ушах (или где-то внутри, или просто в душе) вдруг раздается неслышное, но ощутимое «дзын-нь» и все вокруг на полсекунды делается щекочущим и зыбким — это знак, что случится событие. Не обязательно важное и заметное, но необычное. То прокатится по вечернему небу яркий метеор, то по телеку вдруг покажут необъявленный в программе фильм «Гори-гори, моя звезда», то после короткого майского ливня засияет над невысокими крышами небывалая тройная радуга, а сами крыши сделаются золотыми (и неожиданно придет откуда-то незнакомая большая собака, понимающе помашет хвостом, сядет рядом и вместе с Белкой станет смотреть на чудо). Или приснится под утро сон, который не запомнится, но оставит ощущение неведомой страны, смутно различимой сквозь чащу цветущих веток…

Надо сказать, что Белка не была мечтательницей и фантазеркой. По крайней мере, снаружи. Но внутри, видимо, все-таки была — как и большинство девочек (да и мальчишек тоже). И поэтому к «звяканью» пространства относилась всерьез. Каждый раз ожидала события. И сегодня с утра — тоже.

Однако ничего интересного не случалось.

Нельзя же отнести к таким событиям разговор с мамой о летних планах.

Мама была рослая, широкоплечая, с густыми бровями. Порой она выглядела грозно, особенно если подбоченивалась и брови сводила к переносице. Папа в такие минуты казался перед ней кузнечиком. Но все равно он маму не боялся. И Белка не боялась. Никогда. И сейчас в ответ на мамины увесистые аргументы она заявила:

— Я же сказала: не по-е-ду… — Причем звучало это так, словно Белка собиралась добавить легкомысленное «ля-ля-ля».

Мама попыталась огреть ее полотенцем. Жест носил символический характер, и Белке не стоило труда увернуться. Она сделала это, попутно ухватив с тарелки маслину (осталась от папиного завтрака, а сам он уже укатил на работу).

— Элизабетта!

— Что, мамочка?

— Ты моя погибель, вот что! И папина…

— Не-а. Я образцовый ребенок. Просто я не хочу туда…

— Это глупо! Ты упряма как… как…

— Как старая коза?

— Вот именно!.. Такие возможности! Тетя Рита обещала оплатить дорогу и прилететь за тобой, как и в прошлый раз! Она тебя так любит!

— Тогда пусть лучше пришлет наличными. Мы купим цветной принтер.

— Ты бессовестная и циничная девица!

— Ага. И погибель. И коза…

— Другие девочки на твоем месте с ума сошли бы от счастья!

— Ага, все Яны и Кристины. И даже Ксюша Подушкина… Но я-то уже была там!

— Ты была зимой! Всего полторы недели! А сейчас там чудесно!