Читать книгу - "Простодурсен Лето и кое-что еще - Руне Белсвик"

– Мне кажется, я летал.

– Да?

– Я катился с горки и неожиданно взлетел.

– Правда?

– Это неприятно.

– В первый раз всё не очень приятно. Зато сможешь слетать в отпуск.

– Только Простодурсену не говори.

– Почему?

– Он испугается, боюсь.

– А что я могу испугаться, ты не боишься?

– Ты прячешься под кроватью и уходишь с собственной игры – навряд ли тебя пугают странности.

Сдобсен пристально посмотрел на Утёнка. Ишь, комок перьев, а поди ж ты, какие хорошие слова находит.

– Ты знал, что я здесь?

– Я не до конца зажмурился. Подумал, лучше не пускать дело на самотёк.

– Понимаешь, я хотел быть обаятельным, и лёгким, и радостным, лучиться счастьем и всех веселить. Но мне это совсем не легко и не совсем удаётся. Вот я и ушёл.

– Как раз здорово, что тебе это не совсем удаётся. Это самое ценное в тебе, Сдобсен.

– Ценное?

– Ну да. Теперь я знаю, что и таким тоже можно быть. И что необязательно всё у всех получается на пять с плюсом. Пойдём вернёмся к остальным?

– Да… Пойдём, пожалуй.

Они вернулись на склон к троим ожидавшим получить луной по башке. Лица у всех были безмятежные. Октава зевала. Простодурсен почёсывал руку. Ковригсен стоял столбом.

– Выиграли все, – сказал Сдобсен. – Вы все.

– Я как будто по воздуху летал, – прошептал Простодурсен. – Луны я ничуточки не боялся, но внезапно как будто взмыл в воздух. Я точно не летал?

– Точно, – прошептал Сдобсен. – Ты стоял на одном месте.

Они зажгли фонарь и залезли в палатку. Теперь они научились жить в тесноте и почти не задевали друг дружку.

– Можно мне спеть шептальную колыбельную? – спросил Утёнок.

– Это было бы здорово, – шепнул в ответ Сдобсен.

– А утром мы сходим за ягодами, наберём хомятки и завазюквы и сделаем отличный синий пудинг на обед, – прошептала Октава.

– Обожаю собирать ягоды, – шёпотом сообщил Простодурсен.

– Жду не дождусь твоей песенки, – прошептал Ковригсен.

Стало тихо. Где-то вдалеке ухала сова. Вечерний ветерок прошелестел по гребню палатки.

– Ну? – шепнул Простодурсен. – Ты петь не хочешь?

– Хочу. Но не могу. В голове ни одного песенного слова. А я думал, они там в очереди стоят.

– Тогда споёшь в другой раз, – сказал Простодурсен.

– Думаешь?

– Да.

– Я, кажется, устал. Спокойной ночи.

И через несколько минут все в палатке спали.

Они обмякли и разнежились. Лица закрылись на сегодня. Луна неспешно закатилась. Возможно, ей пора было светить в загранице.

А вскоре встало солнце и залило маленькую Приречную страну свежим светом.

Походники-отпускники проснулись и протёрли глаза, разгоняя сон. Кое-кто искупался в росе. Ковригсен разложил завтрак на своём чемодане.

Маленькие тонкие карандашики на огромном белом листе нового дня – вот кто они были. То сочиняли каракули и сложные загогулины. То новые игры. А то у них получался лишь крохотный штришок сорвавшегося с губ слова.

Сегодня они сочинили себе поход в лес за кудыкой и понарошкой. Потом присочинили обед с синим пудингом из хомятки и завазюквы. А после стали сочинять истории из заграничной жизни – как они добрались до заграницы, и теперь Сдобсен купается там в лучах известности.

– О, Сдобсен, – сочинительствовал Ковригсен, – ты уникум – обладатель вечно мокрых ног! Поведай нам, как тебе это удаётся? И как ты это терпишь?

– Видишь ли, мой любознательный друг, – вступал в сочинённую игру Сдобсен, – секрет прост: всегда ступай в мокрый мох и во все лужи. Где журчит и клокочет, туда и направляй свои стопы.

– О да, ты великий мастер журчания, – почтительно добавляла Октава.

– Но сегодня я сочинил новую игру, – на ходу сочинял Сдобсен.

– А мне милее старая, – отвечал Ковригсен.

И так, слово за слово, шёл день. Синий пудинг они доели. Река плескалась и плескалась.

Свет выполоскал всю белизну и посерел. И снова зажгли фонарь.

А на другое утро в чемодане Ковригсена кончились коврижки. Последние крошки сгребли и ссыпали золотой рыбке.

Все, кроме Утёнка, понимали, что это значит. Просто Утёнок никогда раньше в поход не ходил.

– Почему вы всё убираете? – спросил он.

– Чемодан с коврижками пуст, – сказал Простодурсен.

– Давайте сбегаем и принесём ещё, – предложил Утёнок.

– Кончились коврижки – конец походу, – объяснил Простодурсен.

– Нет! – запротестовал Утёнок. – Я домой не хочу. Так скучно!

– Дом тут, в трёх шагах, – напомнил Простодурсен.

– Да, – хныкал Утёнок, – но все разбредутся по домам и займутся своими делами. А вместе мы ничего больше делать не будем. Какая скука – эти ваши отдельные дома!

– Очень хороший поход получился, – сказал Ковригсен.

– Да, я его никогда не забуду, – сказала Октава.

– И я, – сказал Сдобсен.

Это была маленькая страна и маленькое лето. Наверно, солнце растратило свой свет по заграницам. Теперь оно жарило не так сильно. И лучи его прикасались мягче. Ночи стали длиннее, а дни короче. Лето сдулось. По реке вниз отбивали чечётку злые холодные ветры.

А потом прилетела каменная куропатка. Тепла от солнца большому камню уже не хватало на всю ночь. И каменной куропатке нужно было греть его своим телом.

Всем стало спокойнее, когда каменная куропатка вернулась. Она мудрая и отдаёт кому-то своё тепло в чёрной чаще глухого леса.