Читать книгу - "Код Ореста - Мария Энгстранд"

– Там змея! Я ее видела! Точно видела!

Санна завопила в голос, и Эмилия остановилась как вкопанная. Пошевелиться они не решались, потому что никто из них не знал, куда поползла змея.

Кому пришла в голову эта светлая мысль – каждый год устраивать нам спортивное ориентирование? Видимо, так просто заведено – как и обязательное исполнение танца шоттис в честь национального дня Швеции или факельное шествие на Рождество.

Ясное дело, Орест давно всех обогнал, так что я могла не бояться столкнуться с ним. Наверняка он был озабочен тем, как обойти Анте и других спортивных парней.

– Где вы ее видели? – спросила я Санну и Эмилию.

– Она уползла туда, – сказала Санна, показывая пальцем в сторону плоских камней у тропинки.

– Ну, значит, ее уже нет, – сказала я. Поскольку всерьез никто не испугался, мы потоптались на месте.

– Ох, как я устала! – вздохнула Санна.

– Я сейчас умру, – простонала Эмилия. Она прислонилась к большому камню. – Где этот дурацкий контрольный пункт?

Всегда одно и то же. С кем бы мне ни выпадало бегать на ориентировании, кончается тем, что мы теряем контрольные пункты и еле находим дорогу обратно к школе.

Я попыталась выяснить, не вышли ли мы вообще за пределы карты. Вроде бы мы должны быть совсем неподалеку от контрольного пункта на полянке. Но что тогда шумит справа от нас? Я сделала несколько шагов в кусты возле тропинки, чтобы посмотреть, что там. Ветки били меня по ногам. Земля мягко шла под уклон, и шум воды стал сильнее. Кусты расступились, и я увидела несколько плоских камней – сложенных как лестница. А рядом шумел широкий ручей! До меня сразу дошло, что мы понятия не имеем, где находимся, – на карте никакого ручья вообще не было!

Плоские камни, которые я обнаружила, покрылись мхом и почти вросли в землю. А рядом с ними я разглядела цветущую бело-розовую ветку… Да это же яблоня!

Тут я поняла, что эти камни – всё, что осталось от дома, стоявшего когда-то на этом месте. Хутор в самой чаще леса. И кто-то здесь жил. Каждое утро он просыпался и прислушивался к журчанию родника, а иногда сидел на каменной лестнице, подставив лицо солнышку.

В кустах затрещало, и я услышала голос Санны:

– Ты идешь не в ту сторону!

Снова треск, и я увидела, как она выходит из кустов.

– Эмилия говорит, что нам надо идти в обратном направлении!

– Да ладно, – сказала я, чувствуя себя ужасно глупо. – Просто тут камни… как лестница… мне захотелось рассмотреть их поближе.

– Окей, – сказала Санна и засмеялась, но не злобно. – Лестница и камень. Жутко интересно!

Она пошла по лужайке мне навстречу, но вдруг остановилась.

– А тут еще один! – крикнула она. – Четырехугольный. И на нем что-то написано.

Она раскидала носком ботинка старую листву.

– Ильви… что же это за надпись?.. Сильвия! – воскликнула она. – Тут имя: Сильвия.

Внутри у меня всё похолодело.

«Этого не может быть», – подумала я, но побежала, спотыкаясь, к Санне, чтобы проверить.

Но так и было. Плоский четырехугольный камень, частично вросший в землю. Санне удалось убрать почти весь мох, который его прикрывал.

«Старинная могила», – подумала я, и холодок пробежал по спине. Выбитые на камне буквы сильно истерлись, но вполне различались: СИЛЬВИЯ.

И тут я жутко испугалась. Буквально почувствовала, как вся кровь отлила от рук и ног и собралась в животе. Дышать стало трудно. Санна вопросительно уставилась на меня.

– Это… это не то место, – выдавила я. – Бежим отсюда!

Я кинулась обратно в кусты, оттуда на тропинку и пробежала мимо Эмилии – им с Санной пришлось попотеть, догоняя меня. Мне хотелось бежать – прочь, как можно дальше, туда, где деревья редеют и я смогу вздохнуть. Сердце отчаянно колотилось.

Когда учителя наконец-то собрали и пересчитали всех учеников – даже тех, кто стер ногу или заблудился, – очередной школьный день закончился.

Я поспешила домой и залезла под душ. Папа тоже ходил на прогулку – в прихожей заметила его грязные кроссовки.

В моей комнате в углу, как всегда, стояла виолончель. Изгибы дерева переливались оттенками золотисто- коричневого цвета, напоминая о стволах деревьев у ручья. Окно было приоткрыто, за ним пели лесные птицы. Струны виолончели натянуты на грифе. Молча, словно в ожидании.

Я стала играть на ней гораздо меньше, чем обычно, – с тех пор как узнала, что моя виолончель принадлежала Сильвии. Что-то мне мешало. А теперь я обнаружила могилу Сильвии – одинокую и заросшую в густом лесу!

Как такое вообще возможно? Как я могла найти ее, отправившись на школьное ориентирование? Если только не существует ткани с таинственным узором – той самой, о которой писал Аксель в своем письме: древнего переплетения небесных и земных сил, которое отвечает за всё, что происходит. Того, которое приводит меня прямиком на нужное место в лесу и заставляет из разных инструментов выбрать именно виолончель Сильвии. Но почему всё это порождает только новые загадки? И ткань ли виновата, что Орест оказался связан с Оракулом?

Меня всё это так достало, что я жутко разозлилась. Больше не хочу никаких тайн! Не желаю, чтобы мною управляли невидимые линии. Пусть всё станет как обычно. Мне так хотелось, чтобы мама поскорее вернулась домой, и – ходить в школу, играть на виолончели, вести довольно скучную жизнь. Через несколько дней нам с Александрой выступать, а репетировала я явно недостаточно.

Это моя виолончель. Она красивая, замечательная, и я люблю на ней играть. Я положила руку на корпус, погладила царапину в форме буквы S. «Принадлежала она когда-то Сильвии или нет, – подумала я, – эта виолончель должна петь!» Я села на стул с виолончелью в руках и взяла смычок – скорее, пока не передумала. Провела им по струнам – и они ответили теплым вибрирующим звуком. И я почувствовала, как истосковалась по своему инструменту.

Для разминки я сыграла простую мелодию, которую разучила много лет назад. Она начинается будто с фанфар – нужно трижды проиграть две ноты: фа-диез и до. Fiss и C, как они записаны в учебнике по нотной грамоте. FISS-C, FISS-C, FISS-C. В детстве, исполняя это вступление, я думала, что это – как сказать «доброе утро». После такого вступления ощущение чего-то чужого отпускало и я могла начать играть по-настоящему.