Читать книгу - "Цветущий репейник - Ирина Дегтярева"

— Там оружие незаряженное, ты сам говорил, — Саня всхлипывал и вытирал слёзы, стыдясь взглядов столпившихся солдат.

Подошёл ещё один офицер. Он вдруг рассмеялся так весело и заразительно, что заулыбались все, кроме Павла и Сани.

— Брось, Паш! Нам хороший урок. Решётку надо переделать, а парню в награду за учение дать вдоволь рассмотреть и потрогать оружие. Будущий боец. Ты ведь говорил, что он мечтает в армии служить.

— С его-то дисциплинкой, — скептически покачал головой Павел, водружая ремень на место. — Пусть географию сперва выучит. Теперь его оружие — учебник и тетрадка. А к настоящему его лучше не подпускать. Иначе как в поговорке выйдет: «Пусти козла в огород». Пошли в кабинет, — Павел шагнул к брату.

— Ага, — Саня отступил, вытирая слёзы. Он понял, что Павел при посторонних не хочет выяснять отношения, а, уединившись с проштрафившимся братом в кабинете, навешает всего, чего можно навешать: и подзатыльников, и оплеух, и шлепков. Да и ремень сызнова снять дело нехитрое. — Нашёл дурака!

— Ты мне ещё погруби, — сквозь зубы процедил Павел. — Ключ от кабинета отдай и вали на все четыре стороны.

Саня положил ключ на пол и по гладкому линолеуму метнул его к ногам брата.

Павел подобрал ключ и ушёл, даже не глянув на брата. Тот повздыхал, побродил по коридору туда и обратно минут пятнадцать и зашёл в кабинет. Павел не отрывал взгляда от бумаг. Возился всё с тем же графиком.

— Паш, ну ты чего? — Саня остановился у входа. — Я, конечно, балда. Но случайно ведь вышло. Голова пролезла, я и сам не заметил, как внутри оказался. И ничего плохого не делал, только посмотрел. Я больше не буду. Что молчишь? У тебя неприятности будут? Ну прости, в конце концов… Паш! Хочешь, поколоти меня, душу отведи. А? Паш, а почему ваших бойцов в морг водят, что они там делают?

Павел впервые за всё время, что Санька лопотал невнятные извинения, поднял голову и посмотрел не зло, а с любопытством.

— Откуда ты взял про морг?

— Слышал, — Саня наклонил голову к плечу.

— Незачем тебе знать! — Павел стал что-то записывать, но его плечи были напряжены. Он хорошо знал младшего брата.

— Вы там на мёртвых смотрите, — заключил Санька, — чтобы убивать не страшно было.

Павел отбросил ручку. Но лицо у него было спокойное, не сердитое.

— Убивать страшно всегда. Хорошо бы ты этого никогда не испытал. И не узнал, что бывает потом, — Павел вздохнул. — А вообще, ни к чему тебе. Мал ещё.

— Как странно, — едва сдерживая раздражение, проговорил Саня. — Через шесть лет я узнаю всё так же, как они, — он показал большим пальцем в сторону двери за спиной. — Что за шесть лет изменится?

Павел усмехнулся. Встал из-за стола, подошёл к окну, потянулся, глядя на улицу, наконец обернулся и закурил.

— Психика твоя изменится. Тебе сейчас что-нибудь эдакое расскажи, ты по ночам спать перестанешь, мать перепугаешь.

— А ты хорошо спишь? Спокойно? — ядовито поинтересовался Саня.

Павел нервно потёр бок. Санька насторожился. Он знал, что у Павла там шрам от пулевого ранения.

— Ну что ты взъелся? — Павел поморщился. — Ни к чему этот разговор. Учи лучше географию. Тебе это как раз по возрасту.

— Паша, — Саня почувствовал, что вдруг слёзы подступили к глазам. — Ну почему ты так со мной? Я же серьёзно!

— Что ты хочешь услышать? — вздохнул Павел. Его глаза цвета осенней полыни как будто пожухли, стали совсем уж ржаво-коричнево-серыми.

— Ты мне так и не ответил. Почему к солдатам не должны приезжать родители, почему вообще надо жить в таких диких… У вас тут один туалет чего стоит.

— Это армия, а не курорт, — казённо-деревянным голосом ответил Павел. — Тебе что, золотой горшок нужен? Избаловала тебя мать.

— При чём тут мама? — поморщился Саня. — Я говорю о нормальных условиях. Здесь же люди.

— Ты разве не знал? В армии и на войне не люди.

— А кто же?

— Единицы живой силы и больше ничего, — Павел затушил сигарету и улыбнулся. — А ты думал, солдаты, офицеры преисполнены собственного достоинства. Да весь этот антураж — форма, ордена, медали, погоны, звёздочки, — чтобы не так обидно было умирать.

— Тьфу ты! — вспылил Саня. — Вечно ты что-нибудь такое. Зачем тогда в армию пошёл, да ещё столько лет служишь?

— Дурак был, не знал. А теперь привычка.

— Ты нарочно так говоришь, чтобы я отказался служить, — догадался Саня.

— Вот балда! Говоришь тебе правду, ты опять недоволен. Хотя, если ты вдруг забудешь о военной службе и подумаешь о какой-нибудь другой профессии, было бы неплохо.

— Покажи мне свои награды. Ты обещал, — Санька пропустил мимо ушей насчёт другой профессии, хотя чувствовал себя уже не так уверенно.

Павел с неохотой полез в сейф, стоявший под столом.

В картонной коробке лежали медали и ордена россыпью, удостоверения к ним и ворох каких-то справок, рецептов и документов.

Саня с коробкой уселся на диван и стал разбирать награды. Две медали «За отвагу» — по серой поверхности медали ехал танк; орден Мужества — золотистый крест; медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени, а рядом II степени — над кругляшком медали скрещённые мечи. Медаль Суворова с сухим и жёстким профилем самого полководца на серебристом фоне. Знаки «За отличие в службе», тоже двух степеней.

Саня глянул на Павла, но тот опять что-то писал и вовсе не смотрел на младшего брата в ожидании реакции — восхищения и удивления.

— И что у вас тут у всех по столько?

Саня держал награды в двух горстях.

— По-разному, — коротко ответил Павел.

Покопавшись ещё в коробке, Санька обо что-то порезал палец. Зашипел, сунул палец в рот, а другой рукой достал из коробки кусочек металла, скрученный в причудливую спираль, маленький и острый как бритва. На дне коробки лежала кособоко сплющенная пуля. Ими Павла ранило — пулей в бок, осколком в ногу. Саня взял осколок и вдруг прижал его к ноге в том самом месте, где видел у Павла корявый розовый шрам. Зажмурился от боли, прорвал штанину, по ноге потекло тёплое, щекотное. Осколок вонзился до половины, а Саня всё давил на него так, что пальцы побелели. Ведь Пашке осколок прошил почти всю ногу насквозь, скользнул в нескольких миллиметрах от кости.

— Ты спятил?!

Санька получил по руке, в которой сжимал осколок. Осколок улетел к двери.

— Балда сумасшедшая! — продолжал ругаться Павел, пытаясь сквозь дырку в Санькиных штанах разглядеть порез. У него не получалось. — Снимай штаны, живо!

— Зачем? — Санька испуганно отшатнулся от брата.