Читать книгу - "Тайна брата - Дэн Смит"

В темноте штаб гестапо выглядит еще кошмарнее.

Молчаливый и противоестественный силуэт здания нависает над рекой. По стенам бегают зловещие тени деревьев. Наверняка внутри сплошь мрачные и сырые застенки. Там разложены пыточные инструменты, полы все в пятнах крови, а монстры вроде Вольфа только и ждут, чтобы ударить женщину и уволочь мальчишку во тьму.

— Тут, наверное, толпа народу работает, — шепчу я.

Лиза качает головой.

— He-а. Только Вольф и еще пара человек.

— А чего тогда здание такое здоровенное?

— Папа рассказывал, раньше это был жилой дом, самый большой в городе, гестапо просто обосновалось здесь. Они всегда забирают лучшие куски.

Притаившись у стены через дорогу, разглядываю штаб. Он похож на кошмарную тюрьму. Место, где происходят немыслимые вещи.

У нас в Кельне я часто проезжал на велике мимо разных учреждений. Снаружи всегда висели нацистские флаги, и я мечтал, что однажды зайду внутрь, и там повсюду будут люди в безукоризненной форме. Если повезет, думал я, тоже устроюсь туда работать. Вот будет здорово.

А теперь, глядя на штаб, я вижу только страх и боль. Быть здесь совсем не здорово.

Вздрагиваю. Руки сжимаются в кулаки.

— Ну что, начнем? — Лиза смотрит на меня, а потом выглядывает из нашего убежища, изучая улицу. — На горизонте чисто.

Меня трясет от страха, но я держу себя в руках.

— Ага, пошли.

На той стороне, словно чудовище, замершее перед прыжком, притаился черный «мерседес» инспектора Вольфа. Пробежав мимо, мы оглядываемся по сторонам, а потом ныряем в открытые ворота. Забравшись в сад, я выуживаю из рюкзака банку с краской.

Лиза прячется в тени у дорожки и следит, чтобы никто не появился. Я, прижавшись к стене, достаю отвертку и сдираю крышку с банки. Она отлетает с тихим хлопком. Нашарив в рюкзаке кисточку, приступаю к делу.

Кирпичи не оштукатурены, рисовать на них трудно, мне приходится долго возить кисточкой по одному месту.

Сердце выпрыгивает из груди от страха и возбуждения. Мысль о том, что меня застанут здесь, приводит в ужас и в своеобразный восторг. Я совершаю поступок. Мщу Вольфу за то, как он обошелся с мамой и Стефаном. Пусть все знают, что я думаю о тех, кто забрал у меня папу и отправил на смерть.

Можно расслышать далекий-далекий шум с Фельдштрассе. В воздухе ощущается привкус дыма. Но по большей части я чувствую запах краски и слышу, как кисточка скребет по кирпичам.

Доделав свое дело, закрываю банку и прячу в рюкзак, вместе с отверткой и кисточкой. Мы тихонько отходим, чтобы лучше видеть мои художества.

Белые буквы светятся в темноте. Поутру они будут сверкать на солнце, и каждый прохожий обязательно прочтет наше послание.

Но главная моя гордость — рисунок под надписью. Эдельвейс. Точь-в-точь как те, что попадались нам раньше.

Лиза, глубоко вздохнув, пихает меня локтем.

— Ну что, Карл Фридман, давай убираться отсюда.

И тут мы слышим жуткий звук.

От него у меня в груди замирает сердце.

От него перехватывает дыхание, а мышцы превращаются в воду.

Дома, при свете дня, я бы и внимания на него не обратил. Но в темноте, да после того, что мы натворили, звук открывающейся двери — худшее, что можно услышать.